надломлена жизнью. Не смогла бы потянуть тебя. Мне уже надо было, чтоб меня тянули! Прошу, не обижайся. Но это – так. Горькая, правда…
– Я не понимаю тебя, Мерлин!
– Хорошо, объясню проще. Дорогой, ты слишком тонкий, хрупкий человек. Когда читаю твои книги, удивляюсь, откуда берутся такие люди – писатели, как ты? Я – примитивнее, проще, не смотря на весь мой внешний изыск и шарм. Мы не подходили друг к другу. Ты, узнав меня глубже, скоро разлюбил бы! Боюсь, я сломала бы тебе жизнь!
– Да какой я писатель, да ещё и тонкий? Обычный, неуверенный в себе человек.
– Ты просто преувеличиваешь! Твои книги – очень глубокие. Даже читая их, приходила к осознанию – ещё не доросла до них! Нет, дорогой, я понимала разницу между тобой и мной!
– А почему, скажи, ты не расходилась со своим мужем, хотя Вы уже, практически, друг к другу не имели никакого отношения? Мне это тоже было неприятно. Он почти болтался у нас под ногами.
– Не знаю и сама… Может, не хотела портить репутацию себе и дочери… Да и время то было очень трудным, шатким, неопределённым для нас…
– Может ты и права! Я действительно, паниковал, был крайне не уверен в себе. Навязчиво цеплялся за всё! Но спасибо тебе уже хотя бы за то счастье, что ты подарила мне нашей встречей. Только этим я жил и живу…
– Но ты ведь всё-таки женился!
– Пумочка, женился на Полетт, когда ты окончательно мне отказала, чтоб не спиться, не оставаться одному… Ну что об этом теперь говорить?
– Да, милый мой, эти темы не переговорить. Давай переключимся на другое.
– Согласен. Ну, о погоде поговорим. Уже становится холодно.
– Да, совсем неожиданно выпал снег. Он на всём – зелени, домах, проводах. Сегодня встала рано утром, посмотрела в окно и удивилась. Меня это разволновало:
РАННИЙ СНЕГ
Снег на ветках зелёных,
На траве, на домах,
Запорошены клёны,
Всё в звенящих снегах…
Эта грустная лихость,
Этот тонкий рассвет,
Колыбельная тихость,
То чего уже нет…2
– Как красиво! Сколько в тебе изысканной утончённости! К тому же, ты образована. Нет, тебя ни с кем не сравнишь. А помнишь, как мы познакомились?
– Ну, ну, скажи, как, Эрих?
– Ты сидела в кафе за столиком и курила. Рядом сидел твой приятель, голливудский режиссёр.
– А ты подошёл, я ещё не курила, кстати, ты забыл. Я держала в руках папироску. Ты вынул золотую зажигалку и дал мне прикурить.
– И сразу был на смерть сражён твоей женственностью, красотой и обаянием.
– Спасибо за комплименты, их ты делать умеешь.… Помнишь, даже мой друг, поняв всё, покинул нас. А ведь он вытащил меня с задворок безвестности, из Германии прямо в Голливуд и помог стать настоящей актрисой! Я ему многим обязана. Мы тогда оба были без работы, встретились для обсуждения совместных планов на дальнейшее. И вдруг подошёл ты…
– Он ретировался потому,