ставили, заставляли пересдавать.
– Это ещё что! – сказал Антон. – А какие она сплетни распускала! И ладно бы только о нём, так она и меня в свои россказни втянула! Наболтала первокурсницам на дне студента, что мы с ним эти… ну… активный и пассивный. Хотя чего ещё ожидать от её перепелиных мозгов! Насмотрелась тупых комедий. А я потом два месяца ни к одной подкатить не мог, все на меня как на идиота смотрели.
Матвей заставил себя улыбнуться этому, как глупой шутке. Чем на самом деле Оксана портила ему жизнь, ребята и мама даже не догадывались.
– Обидел ты её страшно, – сказала Люба. – Оксана считала, что любого сможет у своей ноги удержать, а ты взял и вырвался.
Матвей не спеша осушил свой стакан, даже проглотил недотаявшую льдинку; в горле было сухо, словно он вдохнул песка.
– Как пить дать, она тебе это припомнит, – предрёк Антон.
– Зачем ей? – отозвался Матвей. – Я слышал, она вышла замуж, у неё всё хорошо.
– Так она уже разводится, – сказала мама.
Матвей усмехнулся:
– Что-то быстро. А впрочем…
Он слишком хорошо знал Оксану, чтобы удивиться.
– Уж ни тебя ли она ждала, а, Матвей? – подмигнул ему Антон и жестом попросил передать виски.
– Вряд ли, ведь на развод подала не Оксана, а её муж, – сказала Люба. – Он был уверен, что она ему изменила.
– Там такая история, что не поймёшь, кто прав, кто виноват, – сказала Вероника Николаевна и доверительным тоном продолжила: – Мне её мама рассказала, что муж даже замахнулся на Оксану, когда приревновал к какому-то знакомому или пациенту. А с виду такой приличный молодой человек. Скромный, молчаливый. Мы познакомились с ним на юбилее Оксаниного папы. Кто же знал, что он окажется таким Отелло!
Антон хлебнул из стакана и оскалился в пьяной улыбке.
– Удушить её хотел, что ль?
– Ты Оксану-то помнишь? – подал голос Толик. – Она сама кого хочешь задушит.
Антон рассмеялся громче прежнего и прихлопнул ладонями по столу, отчего посуда испуганно зазвенела. Люба тоже засмеялась – как-то грубо и заторможено, словно шутка до неё не дошла или не показалась смешной. Она широко раскрыла рот, и Матвей заметил, что со студенческих пор Люба так и не выпрямила зубы.
Сам Матвей ухмыльнулся, но ничего не сказал. Оксану не исправить замужеством. Другой бы убил за измену. Считай, легко отделалась.
– Как не стыдно! – сказала Вероника Николаевна. – Вы же друзья и должны её поддержать.
– Матвей с ней больше всех дружил, – отозвался Антон, охватив рукой спинку соседнего стула. – Вот он пусть и поддерживает!
И подразнил Матвея взглядом: Ну ты меня понял.
Обычно Матвей недолго слушал шутки Антона и ловко затыкал потоки его воспалённого красноречия. Но сейчас ему было всё равно, что несёт этот кретин. Матвей выпил и налил себе ещё.
– Вкусное вино, – сказала Люба, щурясь на бутылочную этикетку. – Испанское, я смотрю.
– Да, – ответила Вероника Николаевна. – Это из Сашиных