выручку, жить спокойно. Эта тоска в нем была еще с прошлого года, с большой песчаной бури. Но денег на лавку никак не накапливалось, и начального запаса товара не было…
– Уж не упал ли этот товарный запас с неба сегодня ночью, а? И теперь получится открыть лавочку?
– Да почем знать. Иной раз, когда долго о чем-нибудь думаешь, а ветер и солнце высушили тебе мозги, к тому же индейцы тебя постоянно нервируют, – вот и сходишь с ума.
– А лошадь Тома? Где она?
– Здесь.
– Здесь? И Том убежал в прерию пешком, босиком и без шляпы? Рассказывайте это кому-нибудь другому! Но не мне! Идемте, я хочу на это посмотреть. Вы так и бросили его шляпу и сапоги там, где нашли?
– Да, сэр.
– Ну, хотя бы это сообразили. Редкий проблеск мысли.
Инженер с двумя хорошо вооруженными погранчанами отправился к пригорку, севернее ручья, где Том ночью стоял в дозоре. Погранчане повели инженера в обход, чтобы не затоптать следы, и потом вверх на пригорок. Наверху инженер увидел в траве мягкую кожаную шляпу с полями и высокие сапоги. Они лежали так, что шляпа обозначала то место, где была голова лежащего человека, а сапоги – где могли быть его ноги.
– Какая точность и любовь к порядку! – со злостью сказал инженер. – Следы обнаружили?
– Нет.
– То есть он разулся, чтобы легче ускользнуть. С ума сойти! Полное безумие! На кого тогда можно положиться в этой прерии! – Он подошел к тому месту, где лежали шляпа и сапоги, и поднял с земли три эти предмета один за другим, чтобы рассмотреть их со всех сторон. – Крови не видно, никаких следов борьбы! Просто убежал. Подумать только!
Едва инженер это произнес, как в воздухе что-то просвистело, и с его головы слетела шляпа. Он растерянно оглянулся и увидел ее в траве у подножия пригорка. В тулье шляпы торчала стрела.
Все трое быстро упали на землю и отползли по склону на метр ниже.
– Треклятые индейцы, шелупонь поганая! – ругался инженер.
Погранчане молчали, пряча головы за кочками.
Со стороны лагеря экспедиции можно было видеть происходящее. Тотчас все мужчины, похватав свой огнестрел, побежали к троим на гребне холма и бросились в траву. Сделали несколько предупредительных выстрелов в воздух через гребень.
Затем воцарилась тишина.
Небо было синее, иссушающий ветер овевал холмистую прерию. У палаток паслись лошади. Немногие мужчины, оставшиеся в лагере, согнали животных к палаткам.
– Нам следует разделиться, – сказал Шарлемань инженеру. – Индейцы могут подкрасться и из-за южных холмов. Надо занять и те склоны.
– Разумеется, они могут подкрасться и с юга. Среди бела дня. Почему бы и нет! Они уже вообще не принимают нас всерьез! Не лень им каждое утро устраивать нам какую-нибудь пакость, лишь бы затормозить нашу работу. Но я не могу потерять еще один день. На кону стоят крупные контракты с правительством. Наша компания непременно должна быть в деле! Так что оставайтесь здесь и стреляйте, как только высунется красный нос или черная шевелюра. На южном склоне тоже хватит двоих человек, все остальные – за работу! Пошли!
Некоторые