Но это дело поправимо. Что ты сидишь, как дед на завалинке? Долго мне тебя еще ждать? – ответил Жардецкий. Он вытянул вперед свою левую руку и стал пристально изучать ухоженные ногти. Не удовлетворившись осмотром, поднялся и пошел к комоду. Достал несессер с маникюрными принадлежностями, и снова грузно плюхнулся на стул.
– Куда поедем-то? – деловито спросил Петр, поправляя одежду перед зеркалом.
– У тебя, братец, память, ну чисто как решето: вчера объяснили, а сегодня ты ничего уже и не помнишь, – с укоризной отозвался Жардецкий и вздохнул.
– Не ругайся, сделай уж одолжение, ты лучше напомни, – сказал Петр.
– Ну что с тобой делать, – вздохнув, ответил Жардецкий. Выждал паузу и торжественно объявил: – К Массари, к Дмитрию Николаевичу Массари!
Петр с недоумением взглянул на него.
– Позавчера же ездили. Сегодня зачем?
– Ну что ты заладил, зачем, да зачем…Ты разве не собираешься со своими долгами расплачиваться? – задумчиво поинтересовался Жардецкий.
– Но я же весной отдал тебе и Массари векселя и ценные бумаги, аж на семнадцать тысяч рублей! Вы оба заверили меня, что долги после этого считаются погашенным, – растерянно переспросил Петр приятеля.
– А зеркало? Лошади, которые ты в начале лета купил у Фирсова? Тебе брат денег дал и мы. Забыл? А Фирсов, между прочим, недавно заходил и спрашивал. Кстати, сколько ты ему еще должен?
– Меня обвиняешь, а сам тоже как будто не помнишь… У тебя же на квартире отдавал векселя в счет доли за лошадей, – напомнил Петр.
Жардецкий расхохотался. Лицо его покраснело от удовольствия.
– Эка! А зачем мне помнить о твоих долгах? Я чужих пустяков в голове не держу, – он с веселой усмешкой взглянул на Петра. – Сколько ты еще ему должен?
– За этих лошадей я лично тебе передал вексельных бланков на шестнадцать тысяч рублей. Это только часть долга. Мне брат Иван еще дал денег. А потом при Массари я еще попросил у Фирсова взаймы пять рублей, но он предложил мне дать только десять, потребовав с меня ещё один вексель на сумму триста семьдесят пять рублей от имени брата Ивана на имя купца Першина. Ты, Святик, и Массари посоветовали мне не спорить и выдать. Я послушал вас и сделал так, как вы мне сказали. А теперь ты утверждаешь, что не помнишь, и не имеешь привычки «держать в голове таких пустяков»… Как же так? Выходит, вы оба, прикрываясь нашей дружбой, попросту обманули меня! – в голосе Петра прозвучала неподдельная обида, хотя он прекрасно помнил, что большую часть из полученных денег сам же и прокутил в ресторанах.
– Купец Фирсов на прошлой неделе виделся с твоим братом Иваном Кузьмичом. Оказывается, твой вексель на триста семьдесят пять рублей, поддельный. Теперь Фирсов считает себя опозоренным в глазах купеческого сообщества и обещает в случае невозврата долга, обратиться в суд за принудительным взысканием, – объяснил Жардецкий.
– Но ты же прекрасно знаешь, я не брал этих денег, он дал мне только пятнадцать рублей в твоем присутствии! Вспомни же, Святослав! Прошу