Массари тотчас же оживилось. Кивнув, он сказал:
– Десять тысяч.
– А остальные? – упавшим голосом спросил Петр, с ужасом глядя на Массари.
– Как плохо, когда у такого молодого человека, как вы, наблюдаются провалы в памяти. Может быть, вы больны? – с лицемерным участием поинтересовался Массари. – Чтобы вас не смущать, давайте я сначала закончу говорить о первом деле, а потом мы поговорим по другим вопросам. Вы не против? – Крылья носа Массари угрожающе раздулись.
Петр кивнул.
– Не стану скрывать, мы все хотим поправить наше общее пошатнувшееся положение. Вы нам рассказывали, что имеете доверенность от вашей матушки Александры Васильевны Ухтомцевой на подписание векселей. Верно ли я повторил ваши слова? – Массари замолчал в ожидании, вперив хищный взгляд в побледневшее лицо Петра.
– Я… Право теперь уже и не знаю, мог ли я так говорить, мне кажется, я был тогда не в себе… Сейчас я такой доверенности не имею, – неуверенно заключил тот и с беспокойством посмотрел на Жадецкого, как будто ожидая от того подтверждения. Но Жардецкий пожал плечами.
– Нет, имеете! – безаппеляционно заявил Массари, переглянувшись с Жардецким. Оба мошенника прекрасно были осведомлены, что никакой доверенности у Петра Ухтомцева не существует, и что между ним и матерью тянется давняя ссора, из-за которой тот в итоге и оказался на квартире Жардецкого.
Петр вздохнул и понурился. В душе у него в этот миг происходила борьба. Желание жить по-прежнему беспечно и разгульно, иметь деньги победило над совестью, и он вскинул голову:
– Что нужно делать?
Массари с облегчением выдохнул, наклонился и покровительственно похлопал его по плечу.
– Я был уверен, что мы обо всем договоримся. Сейчас вы выпишете на мое имя два векселя по две тысячи рублей, а один на шесть тысяч. Потом мы с вами отправимся к одному состоятельному лицу, которое нас уже ожидает. А дальше просто стойте рядом и учитесь, как легко можно получить деньги прямо из ничего, из воздуха, – воскликнул Массари и весело рассмеялся.
Ухтомцев хотел было возразить, что не из «ничего», а с помощью подлога и использования его имени, но посмотрел на самодовольное хищное лицо стоящего перед ним Массари и смолчал.
– Ну что ж. Время не ждет. Я договорился с господином Стольбергом о встрече на час дня.
– А кто он? – поинтересовался Ухтомцев.
– Да так. Богатый купчик, еврей, недавно овдовел. Занимается продажей зерна и хлеба, а также собирает картины и скупает антиквариат. Богат, как персидский падишах, – рассказывал Массари, направляясь к полированному секретеру.
Он открыл дубовый сейф и вытащил оттуда перевязанную бечевкой черную пухлую папку. Прихватил чернильницу и разложил всё на столе. Потом достал из папки бланки векселей и стал внимательно их просматривать. Выбрав из пачки несколько штук, он положил их на стол, остальные убрал обратно в папку и завязал ее. Потом пододвинул стул к столу и с плотоядной улыбкой взглянул на Ухтомцева.
– Подойдите сюда, Петр Кузьмич.