до полусмерти. Шатаясь, они вываливались из трактиров и расползались, как тараканы по щелям, забиваясь в свои дома и там тоже устраивая пьяные драки. Некоторые валились под заборы возле трактиров. Очухавшись от тяжелого пьянства и услышав знакомый гудок, не выспавшиеся рабочие натягивали на себя грязную засаленную одежду и снова спешили на завод.
Одновременно с заводом Ухтомцев построил для своих рабочих две трехэтажные жилые казармы, в которые заселились вчерашние крестьяне. Эти люди отличались от коренных москвичей тем, что с трудом привыкали к городской и заводской жизни. На первых порах их еще можно было отличить от местных по степенности речи, особенностям диалекта отдаленных российских губерний, уральских людей можно было отличить от волжан по говору. Бывшие крестьяне держались с достоинством, обособленно, они не пили водки и вели себя скромно. Но незаметно серая тяжелая повседневность и накопленная от хронического недосыпа усталость оказывали и на них свое разрушительное воздействие. Люди все больше озлоблялись, различия с местными стирались, и теперь крестьяне всё больше напоминали однородную безликую человеческую массу.
Главный корпус представлял собой трехэтажное кирпичное здание. Под крышей висела огромная вывеска, на которой было написано: «Металлический завод Ухтомцевых и K°».
Первый и второй этажи в здании были приспособлены под цеха, на третьем этаже находился склад и подсобные помещения. Администрация располагалась в одноэтажном желтом строении, находившимся за главным корпусом.
Котельная располагалась в отдельно стоящем корпусе, на крыше торчала высокая и широкая труба, которая постоянно коптила небо клубами черного дыма. Возле нее под навесом был насыпана гора угля. Тех, кто работал в котельной, можно было сразу отличить по их закопченным лицам и черной, пропахшей маслом и угольным дымом одежде.
Рабочий день был в разгаре, людей на территории мало. На заводе с первых дней был введен административный запрет собираться во время смены больше трех человек. За этим следили все мастера, и в случае нарушений выписывали штраф.
Заметив сваленный строительный мусор, Иван остановил первого попавшегося рабочего, спросил фамилию и цех, приказал выкопать за территорией завода яму и сбросить туда мусор, засыпав землей.
Осмотр братья решили начать с кузнечного цеха, возле которого лежали груды кирпича и старого железа. Поговорив с кузнецами, вышли и направились в сторону главного корпуса.
Цех, в котором соединились две литейные мастерские с вагранкой для сборки средних изделий, располагался на первом этаже.
Здесь будто рассерженные шмели гудели станки и копошились рабочие. Заметив остановившегося в дверях хозяина, мастер оторвался от своих дел и направился к нему. Поинтересовавшись, сколько в среднем в день приходит заказов, Федор прикинул количество и суточную выработку, нагнулся к брату и прокричал:
– Маленькое помещение. Не годится для подобного цеха.
Но Иван и сам уже это видел. Они дошли до котельной, внутри которой,