ей легко сдадутся старики.
«Мой узкий мир ничуть не тесен…»
Мой узкий мир ничуть не тесен,
живу я в личном окружении,
я тот, кому я интересен
в любом доступном приближении.
«А старость потому порой уныла…»
А старость потому порой уныла,
томясь в домашних тапках и халате,
что некая осталась ещё сила,
но не на что и жалко её тратить.
«Почувствовав судьбы благоволение…»
Почувствовав судьбы благоволение
и жизнь мою угрюмо подытожив,
я рад, что совершил переселение
туда, где никому не нужен тоже.
«Приглядываюсь пристально и страстно…»
Приглядываюсь пристально и страстно
к обидному повсюдному явлению:
любых жрецов послушливая паства
весьма подобна овцам, к сожалению.
«Сейчас, когда помимо иллюстраций…»
Сейчас, когда помимо иллюстраций
читается последняя страница,
смешно уже чему-то удивляться
и вовсе нет резона кипятиться.
«Земного срока на закате…»
Земного срока на закате
смотрю вокруг без одобрения:
сегодня мир заметно спятил,
рехнулся в нём венец творения.
«Года текут невидимой рекой…»
Года текут невидимой рекой,
душа томится болью, гневом, жаждой,
невозмутимый внутренний покой
даётся даже старости не каждой.
«Не люблю я возвышенный стиль…»
Не люблю я возвышенный стиль
с воздеванием глаз и бровей,
мне приятнее благостный штиль
тихих мыслей о жизни моей.
«Пусть не хожу я в синагогу…»
Пусть не хожу я в синагогу
и не молюсь, поскольку лень,
но говорю я «слава Богу»
довольно часто каждый день.
«Я медленно и трудно созревал…»
Я медленно и трудно созревал,
хоть не плясал под общую чечётку,
а подлинный прошёл я перевал,
когда уже смотрел через решётку.
«Не говорил я это вслух…»
Не говорил я это вслух,
но замечал чутьём фактическим:
герои часто любят шлюх
с настроем тоже героическим.
«В отличие от гонореи…»
В отличие от гонореи
коронавирус дан от Бога:
религиозные евреи —
большая вирусу подмога.
«Я люблю любого эрудита…»
Я люблю любого эрудита,
он из наших с хаосом посредников,
в нём избытки знаний ядовито
льются на притихших собеседников.
«Добавляются нам неприятности…»
Добавляются нам неприятности,
когда к финишу клонит года:
стало больше забот об опрятности,
а у старости с этим беда.
«Не