от соседней башни крепости ударили фалангисты, прикрытые мощными щитами. Длиннейшие пики, скопированные Максом с македонских сарисс, безнаказанно поражали эламскую пехоту, которая просто не могла дотянуться до врага. Через пять минут стену очистили, а в осадную башню ворвались персы. Они порубили топорами лестницы и лишили врага возможности как подняться на стену, так и спуститься с верхнего яруса. После этого башню облили маслом и подожгли. Лучники наверху, попавшие в ловушку, сгорели заживо, оглашая страшными криками поля боя. Те, кто успел, попрыгали вниз и переломали себе ноги и руки, а потом, беспомощные, были придавлены горящими обломками рушащейся башни. Крики задыхающихся в едком дыму и обожженных людей деморализовали войско. Видя и слыша это, эламские бойцы бросили последнюю башню, оставшуюся на ходу, и начали отступать. За ними начали отступать и воины от стен, оставив своих товарищей, ошпаренных кипятком и маслом, валяться внизу, вопя от боли. Таран тоже начал отъезжать от ворот и покатился в сторону лагеря.
Атака захлебнулась. Это было понятно Хумбан-Ундашу и, порази его злой демон, он не понимал, что ему сейчас делать. Пока оставалось лишь выслать парламентера и позвать на разговор местного командующего.
– А, пришел? – спросил тот. – Это хорошо. Скажи своим, пусть убитых и раненых соберут, мы стрелять не будем.
Неслыханное благородство дикого горца поразило ташлишу. Он послал гонца, и к стенам боязливо приблизились два десятка воинов, которые стали собирать раненых. Вскоре стало понятно, что двух десятков явно было очень мало, и подошла сотня, которая начала оттаскивать выживших в лагерь. Забрав всех, стали уносить убитых, стараясь спешно закопать их в стороне во избежание эпидемии.
– Так что, снова на штурм пойдешь? – спокойно спросил перс. – Башен то у тебя больше нет. А до леса тут очень далеко.
– У меня таран есть, – сквозь зубы сказал командующий.
– Ну и что тебе твой таран даст? – удивился Камбис.
– Как что? – ответил совершенно сбитый с толку ташлишу. – Ворота проломлю и в город ворвусь.
– А, ну-ну, пробуй, – рассмеялся от души азат.
– Да что с тобой? – рассердился Хумбан-Ундаш. – Ты не знаешь, для чего таран нужен?
– Да знаю я, – хохотал перс. – Но тут, понимаешь, какая штука. За воротами на два человеческих роста камни наложены. И шагов на десять вглубь. Ты ворота сломаешь, а потом будешь камни растаскивать?
– Ты лжешь, – облизнул пересохшие губы командующий.
– Я никогда не лгу, – серьезно заявил перс. – Это недостойно воина. Я клянусь священным огнем, что ни я, ни мои люди не причинят тебе вреда. Поднимись на стену и посмотри сам.
Хумбан-Ундаш махнул головой, и побледневший адъютант подошел к стене, откуда сбросили веревку. Его подняли на стену, откуда он, совершенно невредимый, был спущен назад через пару минут.
– Ну что? – нетерпеливо спросил командующий.