Карл прав, но ханжеский тон здорово раздражает. Раздражение стоит попридержать: Карл же услугу мне оказывает.
– Не забудь сделать резервную копию, а то мало ли что, – предупреждает Карл, садится и ждет, пока я копирую и откатываю данные, вытираю телефон и передаю ему.
– Спасибо, ты очень любезен.
Карл забирает телефон и уходит, Матильда торопливо обнимает меня и оправляется следом.
Едва за ними закрывается дверь, я звоню Патрику в контору, дабы перехватить его, прежде чем он позвонил мне на сотовый. Трубку берет Хлоя Сами, его младший партнер, и соединяет меня с ним.
– Я назначил встречу на завтра, – объявляет Патрик, не дав мне открыть рот.
– Записки я просмотрела. Ничего нового от обвинения нет? – холодно осведомляюсь я. О работе мне с ним говорить нетрудно.
– Пока нет. Но Мадлен нужно с тобой встретиться, вам нужно как-то наладить доверие.
– Ясно.
– Думаю, ты для ее дела подходишь идеально. Ты заставишь присяжных увидеть дело глазами Мадлен. Ты перетянешь их на свою сторону. С юридической точки зрения это непросто, но у тебя получается мастерски. – В Патрике говорит профессионал. Это объективная оценка, а не комплимент, но я аж подрагиваю от удовольствия. – Так, встреча завтра в два, – продолжает он. – В двенадцать жду тебя на вокзале Марилебон. Мадлен сейчас живет у сестры в Беконсфилде.
– Что же ты не сказал мне в пятницу, что будешь инструктировать меня по этому делу?
– Хотел сделать тебе сюрприз. Ладно, мне пора идти, – говорит он.
– Погоди, Патрик! Не звони мне сегодня на сотовый и не пиши, ладно? Он у меня не с собой.
– Мы же только что с тобой поговорили, зачем мне снова выходить на связь? – удивляется он и вешает трубку.
Обидно, конечно, но перезванивать я не стану. Выбросив мысли о Патрике из головы, я берусь за работу.
Понедельник проходит вместе с остатками похмелья и страхом. То есть страх почти проходит. Чувствительное место за правым зрачком напоминает о боли, которую я причинила себе, Тилли и Карлу. «Никогда так больше не поступлю», – думаю я, надеясь, что слова только звучат фальшиво. Я просматриваю бумаги, выделяю, подчеркиваю. Карл привозит Тилли домой, а я так и сижу в пижаме, поглощенная делом Мадлен Смит. В конце дня Карл возвращает мне сотовый, он как новенький.
Во вторник утром я выбираюсь из дома одетая и обутая, вокруг меня скачет Матильда. Когда я завожу ее в школу, против меня сплачиваются мамочки-фитняшки в спортивной экипировке. Качая головой, я отгоняю паранойю. Я улыбаюсь одной, машу другим, здороваюсь с проходящими мимо отцами. Мамочки улыбаются в ответ, потом наклоняют головы поближе друг к другу и снова давай шушукаться: «Явилась не запылилась! Ну надо же, в кои веки! Удосужилась-таки, а то вечно беднягу мужа гоняет». Нет, они не об этом говорят! Зачем им?
Матильда тянет меня за руку, и мы по лестнице спускается к ее классной комнате.
– Удачного дня, солнышко! – Я наклоняюсь и обнимаю Матильду.
– Ты заберешь меня?
– Сегодня