дома семья и все мысли только о ней.
Автопортрет
Я наблюдаю с изнанки себя.
Вот мои ноги мирно сидят,
носок направляя в носок,
друг к другу наискосок.
Вот мои руки: журавль и горлица,
которым никак не сидится
на перекрёстке полена с поленом,
на обильной ноги месте колена.
В этих руках отчего-то такое,
что их шевелит без привычки покоя.
В перьях
одной
вторая
ищет покой,
пока я,
взгляд в стену вперив
с изнанки себя наблюдаю.
Поэтические происки
Иду на дно нетвёрдым шагом;
я слышу зов жемчужин
и голоса мужчин
и женщин, их глаза:
им тоже жемчуг нужен.
Но мне нужней.
А чья рука нежней
и опытней среди мясистого нутра?
Дождись меня, двухстворчата сестра!
Держись в моей ладони:
касание и блеск, искра.
Без воздуха мы тонем
и я плыву обратно.
в руке густая влага лишь,
очередное утро,
тишь,
на водной глади игра
перламутра.
это – поэзия,
бог.
Крепясь к отражению собственных ног,
примитивных орудий,
спешат, не зная о глубине,
неплохо им всем:
это – люди.
Письмо тебе: прости
прости мне мою странность,
прости мне мою старость,
прости мне мою стадность,
и вечную эту усталость,
прочти и прости.
прости мне меня,
ведь я сама не умею прощать.
Письмо себе: прости
прости,
что я истончаюсь
от всяческой нервной тяжести,
прости.
что я быстро кончаюсь
и тебе за двоих грести,
прости.
что постоянно качаюсь
– вянуть или цвести.
прости.
мне есть ещё в чём расти.
прости моё это тело,
прости, что не буду примером
свежести
и красоты,
как ты,
или твои друзья.
и всё хотела б по совести,
а всё совершенно нельзя.
прости
мне мои размеры.
прости, что я не худею,
что не помещаюсь в горсти́,
а продолжаю по швам
ползти.
это я в папу, прости.
прости мне эту идею,
что важнее живая душа,
важнее всего.
прости…
а ты со мною из жалости,
или чего?
Влажность в тени
август
бабушка у подъезда дома
в пять этажей
для детства громадина
все три понятия.
за домом влажность способная напугать