реестрах не числилась – пожалуйста!
И вот началась великая стройка по забору уральской воды из правобережного Кушума для переброски ее на противоположный левый берег. Та самая недостроенная мощная насосная и гигантский пилон-акведук над рекой.
Конец такой: кто-то на Иксанова в Москву стукнул, там возмутились, и Алма-Ата готовила уже снятие. Но он направил Брежневу секретную записку: дескать, это для отвода глаз, на самом же деле он строит переправу для тяжелых танков, они все сосредоточены в центральной части, с Китаем же отношения становятся все хуже, а подходящих мостов по всему Уралу (это – правда) нет.
И перед самым почти снятием пришла телеграмма от Генсека: поздравлял с успешным вводом стратегического объекта. Вопрос был исчерпан, но переброску уральской воды через Урал, от греха подальше, заморозили.
По ходу развала 1992–1993 годов Верховный Совет и правительство целых три раза затевали написание антикризисных программ. Меня включали во все группы. Наиболее организованной была последняя попытка: нас вообще изолировали – завезли, с уговором, что на две недели, в правительственную резиденцию по Ленина, там, где «до Медео 5000 метров». И как последний привет с воли организовали по приезду ужин, неосторожно поставив и коньяк. С утра к созданию антикризисной программы кое-кто не приступил, оказалось, на все последующие дни. В частности, Ержан Утембаев, назначенный впоследствии заказчиком убийства Алтынбека Сарсенбаева. Он и еще с один парень, впоследствии побывавшим министром экономики. Мы поначалу удивлялись, потом негодовали, пытались взывать к их совести – бесполезно. Думаю, это была такая попытка уйти от работы, непонятной и непосильной.
Гриша Марченко и Костя Колпаков вообще с нами не поехали, только навещали, так сказать.
Вообще же качество нами сотворенного оценивать не берусь – кто в лес, кто по дрова. Лично могу засвидетельствовать: что делать, тогда никто не представлял. У меня, например, самым ярким впечатлением осталось отсутствие даже начальной базы: каков внешний платежный баланс Казахстана, каковы основные внутренние экономические и товарные потоки – таких сведений министерства нам предоставить не могли.
Впрочем, Ержан потом числился одним из авторов программы «Казахстан-2030» и котировался в правительстве как аналитик. Хотя та программа скорее напоминает перевод с английского. А почему – об этом, забегая вперед, я спустя годы узнал от Галымжана Жакиянова – любопытно и на многое открывает глаза.
Так вот, их, группу молодых администраторов, повезли в США, в Гарвард, два месяца читали им лекции, потом как раз приступили к составлению программы развития Казахстана до 2030 года. Главным там был Майкл Портер, в нулевые часто в Казахстане гостивший – помните знаменитую кластерную программу? А организовывал и оплачивал все тот самый Джеймс Гиффен, который «Казахгейт». Вот паззл и сходится. Выходит, кое-кто, в отличие от нас, хорошо знал, во что должна превратиться экономика Казахстана. Заодно с властью.
Среди