голову бросится выполнять его волю, забыв про изматывающие бои, бессонные походы. И он почувствовал, как в нем рождается желание. Он поведет своих доблестных воинов. Пусть ни у кого не останется сомнений в трусости их хана. Он поведет их. Но… только сперва на этого хитрого, скользкого Котяна.
Прежде чем сесть на лошадь, Батый снял с пальца массивное золотое кольцо со вставленным в него огромным, как глаз лошади, алмазом и бережно положил на грудь воеводы Сечи.
Старый монгол одобрительно крякнул. Врага надо не только уничтожать. Но и… уважать. Этот старик сделал то, чего до него не могли сделать ни в одном городе. Это по его, Субудай-багатура, приказу отыскали тело воеводы. Это он хотел привести к нему хана и научить владыку ценить таких батыров. Но, к чести хана, он сам показал достойный пример. И пусть знают эти шакалы, стаями окружающие повелителя, что и он, старый багатур, гораздо ценнее пустоголовых жеребчиков, которые наговорами пытаются оттеснить старика. Один из них – царевич, утверждавший, что, дескать, именно по вине Субудая так долго не могли взять Козельск. Пусть видят эти щенки, как оценил деяния урусского воеводы сам джихангир. Что они понимают в военных деяниях?! А у него для хана есть еще один сюрприз…
Глава 2
С появлением татар под Козельском половецкий хан потерял покой. Давние стычки с этим народом поистерлись из памяти, стали забываться, казались уже чем-то далеким, мифическим. Но когда на севере запылали русские города, беспокойство овладело всем существом Котяна. Чем громче были успехи пришельцев, тем сильнее они отражались на состоянии половецкого владыки.
Возликовала его душа, когда воевода Сеча приковал к себе татарские силы. Многие советники убеждали хана ударить по невесть откуда появившимся пришельцам. Но Котян ждал действий Черниговского князя Михаила. Сам он не предлагал совместного похода: боялся, наученный горьким опытом, случаев, когда нарушались клятвы, когда предавали друзья. И сейчас хан опасался, что Михаил, вздумав откупиться от победоносного Батыя, выдаст тому его планы. Котян выжидал. Но черниговец молчал.
В последние дни лазутчики приносили тревожные вести: татары подтягивают силы, готовясь, вероятно, к нападению. Есть от чего потерять покой. Собрал тогда Котян знатных людей держать совет. Расхваливая на все лады Сечу, те радовались, что Козельск оказался татарам не по зубам. «Так какая у них сила?» – восклицали многие.
Котян вынужден был напомнить о ранее имевших место стычках:
– Да, Сеча молодец! Но смотрите – пала Рязань, пала Москва. Сдался Владимир! Это о чем-то говорит?
Этот аргумент был, безусловно, в пользу татар. Больше никто не стал сомневаться в их военном превосходстве. Многие склонялись к тому, что надо уходить.
Стали думать, куда. Идти под руку Михаила? Но он сам пока затаился, как заяц. Идти дальше, к Даниилу? Но тот может припомнить совместные походы с черниговским князем в его земли. К полякам?