и Даниила? – уточнил Ярослав.
– Разумеется! – с пылом воскликнул тот.
Чех повернулся к Конраду. Тот понял, что от него ждут пояснений.
– К сожалению, это два непримиримых врага. Во всяком случае, Михаил заявил, что, если в походе примет участие Даниил, его ноги там не будет.
– Ну и дурак, – заключил темпераментный герцог.
Магистр поморщился.
– Я не понимаю, – не унимался Генрих, – зачем мы здесь собрались? Когда меня сюда направил император, я думал, что речь пойдет о помощи русским князьям. Я готов был это сделать. Мои воины ждут команды.
Молчавший до этого магистр, положив руки на подлокотники кресла, заговорил тягучим голосом:
– Герцог явно поторопился. Сегодня нет никаких сведений о местонахождении татарского воинства. И неизвестно, решится ли варвар на новые штурмы после наглядного урока Сечи.
Генрих с неприязнью посмотрел на говорившего. Его взгляд не ускользнул от Конрада. «Похоже, они ненавидят друг друга. Герман – верный слуга Ватикана, а герцог – императора. Но молитвами татар не остановить. А если они придут сюда? Этому может помешать Фридрих. Он же сам горячий сторонник борьбы с неверными. Именно он провозгласил, что пришел наш черед стать оплотом христианству против свирепого врага».
Мазовецкий приободрился и украдкой глянул на легата. Тот сидел, по-прежнему безучастный ко всему. Конрад расценил это как молчаливую поддержку его начинаниям.
– Дорогой магистр, – обратился князь к фон Зальцу, – ты в какой-то степени прав. Батый, скорее всего, уполз зализывать раны. Но мы обязаны во имя торжества христианства, соединив свои силы, выступить на помощь русским князьям.
Фон Зальц хмыкнул. «О себе печешься, князь», – подумал он.
– Князь, я согласен с тобой, – загорелись глаза у Ярослава, – мы должны выступить вместе и не допустить врага в наши земли. Если мы спасем русских, мы спасем себя.
Герцог с восторгом посмотрел на чешского воеводу.
Фон Зальц оглянулся на легата. Доселе сидевший молча, посланец вдруг заговорил:
– Дети мои, в ваших словах сквозит большая забота о нашей вере. И это очень похвально. Но вы не должны забывать, что, поклоняясь одному Господу Богу, мы идем к его истине разными дорогами. И наша главная цель, чтобы по дороге Ватикана шло как можно больше людей. За кем пойдет непросвещенный: за победителем или побежденным? – надтреснутый голос прелата смолк. Он, пытливо вглядываясь в каждого, сам ответил на свой вопрос: – Не будем делать победителем того, кто может заставить свернуть с истинной дороги вечно колеблющуюся паству. Господь Бог, – легат поднял вверх руку, – не простит таких деяний.
Конрад все понял. Тевтонец с ним не пойдет. Чувствуется, что смешался и чех: хотя сердце честного воина и зовет его на восток, разум вынуждает поступить иначе. «Сильна невидимая власть Ватикана, – подумал Мазовецкий. – И надо же было тебя сюда принести», –