словно диковинный цветок, лепесток за лепестком. Все внимание безраздельно приковано к нему, чтобы не упустить даже мелочи.
Мягкие чувствительные губы – Кай касается бережно, аккуратно. Темные ресницы дрожат. Боится, так сильно боится, что подведет других, что ошибется, что не успеет. Путается пальцами в волосах, притягивает к себе в осторожном объятии. Целует в висок. Собственник, бьется насмерть за то, что считает своим. Ощущения обостряются. Хёну словно оголенный провод: каждое прикосновение Кая, каждый короткий взгляд высекают из него искры. Кай касается его губ кончиками пальцев, а потом проводит по ним языком. Ищет поддержки хоть в ком-то. Не находит. Хёну опускает ладони на грудь, влажно целует его в шею. Тихий стон у самого уха. О боже.
Кай утыкается носом в изгиб шеи и вдыхает его запах часто и шумно, прижимая к стене. Еще… Закрывается, сдерживается, прячется, постоянно. Шумно выдыхает, запрокидывая голову, когда Хёну играет языком с мочкой его уха. Едва слышно произносит его имя, посылая по коже мурашки сладкого волнения. Громче. Отдает больше, чем может, теряет себя. Кай сжимает его плечи, лижет и мягко покусывает шею. Кот… Своенравный, свободолюбивый, но чувствует себя взаперти. Цепляется за волосы, целует глубже, ласкает языком. Сильнее. Он верный и искренний до конца. Хёну тонет в щемяще ярких ощущениях, а может, в нем самом – в его глубокой противоречивой душе, которая сейчас беззастенчиво распростерта перед ним. Целует слишком жадно, забирает слишком много. Чувствует солоноватый привкус крови во рту. Пугается, заглядывает в темные кошачьи глаза и видит потускневший взгляд. Тело Кая слабеет и безвольно повисает на руках Хёну словно безжизненная кукла.
Что?..
Вслед за первым шоком приходит жуткая догадка и сдавливает грудь тугим обручем.
Я же…
Ноги подкашиваются. На этот раз так, что он почти падает. Нет, нет, нет, пожалуйста… Он опускает его на пол, укладывает на свои колени.
Только не так, я прошу тебя.
Ничего не видит, вытирает жгучие слезы рукой, трясет его за плечо. Гладит по щеке, отдергивает руку, боится сделать хуже. Пожалуйста, очнись. С ненавистью смотрит на свои руки, закрывает лицо, кусает губы.
Я сделаю все что угодно, ты только дыши.
Опускается к его груди и не слышит стук сердца. Задыхается. Паника топит его совершенно безжалостно. В отчаянном порыве переплетает их пальцы, прижимается к его еще теплым губам своими солеными от слез. Срываясь на всхлипы, зовет его неразборчивым шепотом, в губы вымаливает прощение, целует и отдает все.
Все, что забрал у него и других, все, что было у самого, – выжимает себя до последней капли, молясь, чтобы это сработало. Отстраняется, вдруг сильно закашлявшись, вытирает рот рукой, даже не обращая внимания на кровь, оставшуюся на рукаве. Снова прижимается ухом к груди и слушает сердце.
Ну же.
Вернись.
Пожалуйста…
Дом
Ту-дум.
Удары сердца – сначала слабые и спотыкающиеся, но постепенно выравнивающиеся в стабильный ритм.
Хёну