дороге поешь.
– Доброе, мам, – чмокнула её в щёку. – Спасибо, мам.
Мама ушла, а я принялась доставать из шкафа рабочую форму – чёрная юбка-карандаш со шлицей сзади и блузка молочного цвета. Вместо туфель я надела чёрные балетки. Раз сегодня начало недели, то меня ждало много беготни с разносом документов и корреспонденции.
Я вылетела из комнаты и понеслась в ванную, дверь в которую оказалась закрытой.
– Карлу! – я забарабанила в дверь. – Живо выходи!
– Я только зашёл! – раздалось приглушённое.
– Неправда, он там уже полчаса намывается, – сдал его близнец Джино. – Сегодня в наш класс возвращается Волантина.
Я хмыкнула и облокотилась на стену у входа в ванную, ожидая и заодно подготавливая вменяемое оправдание для своего первого в жизни опоздания на работу. Ведь упомянутая девочка очень нравилась старшему из близнецов, который слыл тем ещё дамским угодником, в отличие от спокойного и рассудительного Джино, помешанного на науке.
– Я хочу пи-пи, – захныкал наш младшенький Паулу, пританцовывая от нетерпения.
– Карлу! – грозный окрик папы чудесным образом ускорил процесс открытия ванной.
Сам папа вышел из родительской спальни. Проходя мимо, он всем нам пожелал удачного дня и, ещё раз напомнив застрявшему в ванной о необходимости освободить помещение, скрылся на кухне, где было слышно, как родители тихонько переговаривались и посмеивались над образовавшейся очередью в ванную.
Наконец-то раздался долгожданный щелчок, и малолетний донжуан выплыл из комнаты. С повязанным полотенцем на бедрах. С зачесанными и прилизанными гелем волосами. И такой фан стоял от него. Надушился так, что рядом находиться невозможно.
Мы переглянулись с Джино и единогласно, без слов, пропустили младшего. Я морально готовилась к тому, что мне сделают замечание в послужной список.
Меня и так не хотели брать из-за дисциплинарных нарушений, занесённых в мой КИЛ1, которую все получали при рождении. Там отмечали не только дату, время и место появления на свет, но и все медицинские данные и болезни, а также штрафы и нарушения. КИЛы подключены к Единой гражданской системе (ЕГС), в которой работали все государственные службы.
– Килли, – выглянула мама из кухни-гостиной. – Иди в нашу ванную.
– Спасибо, мам! – послала ей широкую улыбку.
Водные процедуры не заняли много времени. На макияж не потратила и секунды. Просто не накрасилась. На обслуживающий персонал никто не засматривался. Да и мне лучше не отсвечивать. Через пять минут я уже одевалась в своей комнате. Ну, как комнате. Это была переделанная кладовка. С одной стороны кровать, в ногах которой располагался шкаф во всю стену. У изголовья стоял стол с задвинутым под него стулом. Этот же стол исполнял функцию прикроватной тумбочки.
Комнатка крохотная. Всего два на два. Даже окон нет. Зато хоть какое-то уединение, в отличие от комнаты младших братьев. Те жили втроём. Правда, их комната гораздо больше, но возможности побыть одному никакой.
Когда я вышла в коридор, перекидывая маленькую сумочку