варево.
– Если так кормят рыцарей, значит, скоро совсем станет нечего есть. И так уже полно голодных, – проговорил он, показывая глазами на стоящих неподалеку от их шатра троих обозников, которые благоговейно следили за паром, исходящим от похлебки.
– Они хотят подкормиться запахом нашей пищи, – отметил Борис.
– А ну, пошли прочь! – крикнул шут на крестьян, а когда те исчезли, сказал печально: – А на побережье мы попадем в зависимость от милостей греков и армян. Если же они не пожелают помогать нам, то доблестным воинам Христа придется поедать друг друга.
Подкрепившись, они отдали остатки пищи вознице. Когда Борис собрался немного вздремнуть, Лупо вдруг сказал ему с усмешкой:
– К мессиру Конраду гость пожаловал.
Повернув голову, Борис увидел де Шатильона. На красивом лице Рено было безмятежное выражение.
– Этому щелкоперу все нипочем, – проворчал Лупо.
– Приветствую тебя, рыцарь Конрад! – воскликнул де Шатильон.
– Здравствуй, Рено, – ответил Борис.
Устроившись на камне, Рено затрещал, как сорока:
– Я пришел поблагодарить тебя за помощь в бою. Со мной такое часто бывает – увлекаюсь, разя врага, и не замечаю опасности. Но какой же великолепный удар ты нанес! Копье пронзило сарацина и едва не выскочило из него!
Лупо откровенно морщился, слушая словоохотливого юнца, Борис же не спускал глаз с блестевшего на руке де Шатильона перстня. Заметив это, Рено припомнил, как он, будучи в стельку пьяным, залез по ошибке в чей-то шатер, а когда протрезвел, обнаружил у себя золотой перстень.
«Дьявол и преисподняя! Неужели я взял перстень у рыцаря Конрада?»
– Мессир Конрад интересуется этой вещицей? – заискивающе спросил де Шатильон.
Борис молча кивнул.
Оглядевшись по сторонам, Рено сказал:
– Честно говоря, я нашел этот перстень, но говорю всем, что это моя военная добыча.
Лупо язвительно спросил:
– Не укажет ли благородный рыцарь де Шатильон место, где валяются драгоценности?
– Отойди, Лупошка! – велел Борис. – Дай нам поговорить наедине.
Оставшись вдвоем с Рено, он сообщил:
– Этот перстень потерял я.
Де Шатильон пожал плечами.
– Я, конечно, верю благородному рыцарю…
– Этот перстень подарил мне киевский князь Мстислав, а надпись на нем гласит: «Помоги, Господи, рабу Своему Борису».
– Борису? – удивился Рено.
– Так меня звали в Киеве.
– А-а-а! – протянул де Шатильон.
– Князь Андрей подтвердил бы мои слова, но к сожалению он покинул войско вместе с королем Конрадом и его племянником Фридрихом.
– Князь Андрей? – напряг память Рено. – Ах, да! Это похожий на сарацина приятель Фридриха Швабского.
– Он самый, – подтвердил Борис. – Князь Мстислав его родной дядя.
Де Шатильон вздохнул. Ему все-таки очень не хотелось расста�