Агнесса.
Краем глаза она наблюдала за рыцарем Конрадом и видела, что он хмурится. Девушка мстительно подумала:
«Лучше любезничать с грубияном Бруно, чем искать внимания этого чванливого гордеца, для которого девица из благородного семейства – пустое место».
– И часто мессиру Бруно приходилось беседовать с сарацинами? – поинтересовалась она.
– Гораздо реже, чем сражаться, – ответил Бруно, окинув Агнессу пронзительным страстным взглядом.
Это ее возмутило, и она сменила тон с любезного на язвительный:
– Тогда почему же мессир Бруно не защитил свой замок, а бежал?
Бруно вздрогнул, как будто его ударили, и, резко повернувшись, зашагал прочь.
– Кажется, он оскорбился, – удовлетворенно заметил Борис.
– Разве кузина его оскорбила? – принялся защищать свою даму сердца де Винь. – Она права: Бруно бежал, вместо того, чтобы защищать от неверных Эдесское графство…
Внезапно над головой Агнессы со свистом пролетела стрела, и почти сразу с той из-за скал появился большой турецкий отряд. Случилось самое страшное – нападение рядом с пропастью.
Борис сгреб Агнессу в охапку и засунул под ближайшую повозку. Затем он одной рукой натянул на голову шлем, а другой вынул меч. Де Винь тоже схватил оружие. Векша и Жиро быстро, как только могли, седлали коней. На счету было каждое мгновенье.
Пока крестоносцы приходили в себя, турки ворвались в лагерь. В схватку с напавшим неприятелем вступали не только рыцари и ратники: святые отцы, славя Иисуса, ринулись на врага; крестьяне-обозники кололи копьями лошадей и добивали упавших турок.
Вскочив в седло, Борис сразу же оказался в самой гуще сражения. Крестоносцы бились отчаянно. Разил мечом во все стороны граф Тоннерский. Умело действовал своим оружием граф Фландрский. Не успевший взобраться на коня де Шатильон ловко перепрыгивал с повозки на повозку, нанося при этом удары. Размахивал боевой секирой епископ Аррсский, а рядом с ним орудовал копьем пухленький монах, брат Готье. Стоял невообразимый шум от лязга металла, ругани, победных воплей, криков умирающих и конского ржания.
Короля и его свиту турки оттеснили на вершину одного из утесов. Людовик рубил головы и руки наседавшим снизу магометанам, а тамплиеры во главе с магистром де Баром спешили к нему на помощь.
А Борис увидел, как к де Шатильону подбирается сзади турок с увесистой булавой в руках. Рено же в пылу битвы не замечал грозящей ему опасности. Борис схватил валяющееся на повозке рядом с трупом ратника копье и метнул его в турка с булавой. Бросок получился удачный: пронзенный насквозь воин грузно повалился на землю, и только после этого де Шатильон заметил, от какой беды он спасен.
– Я твой должник! – крикнул Рено Борису.
Пока мужчины сражались, дамы и их служанки прятались, где могли. Но Агнесса не смогла долго оставаться в укрытии. Смелости ей было не занимать. В детстве, проведенном в замке, на который нападали и разбойники, и соседи-рыцари, она привыкла