и Ричард посмотрел, как показалось, с благодарностью.
– Тьма еще там. В сердце города. И Младший бог спит. Сон его будет длиться, пока сильна старая кровь, – это он уже произнес куда спокойней. – Но она не способна связать всю тьму.
Снова тихо.
И слышно, как ровно, спокойно, бьется его сердце. Мое стучит нервно. Я тоже не люблю, когда на меня смотрят. Особенно так, скептически. И… ревниво?
Смешно. Ревновать и ко мне?
– Есть предсказание. Пророчество, если хотите, – заговорил Светозарный отводя взгляд. Только угол рта его дернулся. – Сделано оно было много сотен лет тому, юной девицей, на которую снизошла благодать.
Сочувствую.
Девице. С благодатью не всякий справиться способен.
– Она была чиста и принадлежала знатному роду…
– Вы говорите о Кессарии Благословенной? – уточнил тот, в камзоле. Надо будет имена выписать, на бумажку. И выучить. Или хотя бы бумажку с собой таскать, а то неудобно как-то.
– О ней.
– У нас многие спорят, была ли она и вправду благословенна… храмы… храмы не считают её святой.
– Может быть, – не стал спорить Светозарный. – Ей было пятнадцать, когда она покинула отчий дом, чтобы основать обитель-прибежище…
– Говорят, потому что отец её отличался крайне жестоким нравом, – уточнил тот, в камзоле. И смутился. – Извините. Дурная привычка.
– Ничего. Он и вправду был очень жесток. Тогда еще вольный владетель, хозяин земель… – Светозарный слегка запнулся. – Он пролил много крови. И был проклят. Так говорят. На самом деле я понимаю, что мы ничего не знаем о временах минулых. И о ней тоже. Если он был и вправду так жесток, то как позволил дочери уйти? Кто выстроил ей дом? Тот, из темного камня? Он ведь по сей день стоит. Кто привез цветы и птиц, которые живут и растут лишь там и нигде кроме?
Сложные вопросы.
Неудобные.
– Возможно, это не так и важно, но… – Светозарный протянул руку. – Она принимала людей. Всех. Одним помогала, другим отказывала. Слава о ней пошла по миру…
Что-то не завидую я этой самой Кессарии. Слава – штука такая.
Опасная.
– Говорят, что многие желали получить её себе. И отправляли… кто людей, кто войско целое. Однако благословение Светлых Сестер было сильнее коварства людского. Или войска.
– Мой прапрапрапрапрадед, – заговорила островитянка. – Однажды отправился в вихольд, чтобы снискать славу и жену. Он прослышал о деве, чьи волосы были из золота, а кожа бела, как снег в горах. О силе её и мудрости, а еще о том, что доступны ей и минулое, и грядущее. Он взял дюжину братьев, кровью связанных. И еще мужчин, каковые были сильны и желали храбростью снискать милость богов.
– И что дальше?
– Они отошли в день, когда из вод поднялось красное солнце. И долго шли туда, в земли, где море убирается в синие одежды и не ведает льда на водах своих.
– Этак мы до утра слушать будем, – проворчала Летиция Ладхемская, но кажется, кроме меня, её никто не услышал.
– И море открылось им. Привело к острову. Он написал, что