понимания и прощения.
А вы пробовали работать с творческими людьми? С художниками, скульпторами? Там такие закидоны приходится терпеть, усмирять и принимать – и носиться с творцами как с малыми детьми, выдерживая все их истерики, запои, депрессии, нервные срывы и приступы больного тщеславия, – что невольно сама воплощенным Кришной станешь в его всепрощении и смирении. Или с людьми, облеченными властью-богатством, с капризными инвесторами, с «брыкливым», неуравновешенным руководством и так далее, так далее…
Но это ее жизнь и работа – бесконечная коммуникация с огромным количеством разных и не самых простых людей.
Так какая, на хрен, карма-сука, передовица производства, работающая «без выходных», спрашивается, выстрелила вдруг в Полину прямо в упор и с каких таких грехов ей все это прилетело?! Да и ладно бы только ей одной! Может, Поля тогда и разобралась бы и поняла, в чем проблема, пострадай лишь она, но ведь беда ворвалась в жизнь ее семьи, накрыв «взрывной волной» родных и близких.
Они что – тоже настолько нагрешили?
Ну, конечно, она не святая и, может, где-то с перебором бывает высокомерна и цену себе завышает, а почему нет-то, а? Она благополучная, весьма успешная девушка, москвичка с весьма неплохой работой и интересными перспективами карьерного роста, с хорошей, качественной личной жизнью, с квартирой, с приличной машиной, с прекрасной репутацией, с уважением в их профессиональной среде. И все это сама, своим трудом, упорством и усердием. И, между прочим, с вполне себе реальными, грандиозными планами на будущее.
И в один миг, в один клятый гадский миг вся основательность, уверенность и налаженность ее жизни рухнула, словно где-то там, в каких-то высших судьбоносных сферах произошел термоядерный взрыв, превращая планы-ожидания Полины, да и все ее настоящее, в труху и пепел, спровоцировав потрясение пространства такой силы, что образовался гибельный, неконтролируемый и беспощадный смерч.
Полина безысходно-привычно отчитывала рабочих галереи, как всегда пропустивших мимо сознания и памяти бо́льшую часть выданных им четких указаний и неверно установивших крепления под картины, когда позвонила Настя.
– Привет, – поздоровалась невестка.
– Подожди минутку, Настюша, – попросила Поля и вернулась к прерванному разговору с рабочими зала: – Все ведь достаточно четко просчитано и размечено, вот почему, объясните, вы делаете крепление где угодно, только не на выставленных метках?
И, понимая, что спрашивать в принципе бесполезно, только воздух зря сотрясать, распорядилась холодным начальственным тоном:
– Все переделать. Вечером проверю, напортачите снова, работы не зачту и не оплачу. Всё! – И, не успев сразу эмоционально переключиться, тем же начальственным тоном обратилась к «висевшей» на связи в ожидании Анастасии: – Да, Насть?
– Оу-оу, остынь, начальница! – рассмеялась Настюшка. – Я все делаю качественно, честное слово! Меня можно не отчитывать.
– Да, –