не напоминал рабочее место. Скорее он походил на демонстрационную инсталляцию в «IKEA» – что-то вроде примера обстановки кабинета для врача, лишенного малейших проблесков воображения.
Столешница была раздражающе пуста, не считая стопки из шести тяжеленных даже на вид медицинских фолиантов, расположенной так, что любой, сидящий напротив доктора, мог прочитать их заковыристые названия. Корешки фолиантов были гладкими, без единого залома, и эта тщательно подготовленная инсталляция поведала о нынешнем обитателе кабинета все, что требовалось знать Логану.
– Я этим недоволен, – произнес Рамеш и ткнул указательным пальцем в столешницу. – Я совершенно этим недоволен.
Он говорил с акцентом, однако тот был значительно смягчен и сглажен. Логан предположил, что доктор, похоже, обучался общепринятому британскому произношению в какой-нибудь закрытой частной школе. И это отнюдь не изменило к лучшему мнение детектива об этом человеке.
– Недовольны чем?
– Вами. Им. Всем этим делом. Вы не должны приходить сюда вот так. Это нечестно.
Логан переступил с ноги на ногу, извлекая протяжный скрип из застеленного ковром пола.
– Нечестно?
– Мистер Петри – здешний пациент, – сказал Рамеш. Он был на несколько дюймов ниже Логана, но изо всех сил делал вид, будто не замечает этого. Еще старательнее он пытался удержать взгляд старшего инспектора – и ему это удавалось лучше, чем большинству полицейских, с которыми тот когда-либо общался.
– Мистер Петри осужден за убийство троих детей, – ответил Логан. – Кроме того, он ключевой свидетель в текущем расследовании.
– Да, но это вовсе не текущее расследование, верно, инспектор? – спросил Рамеш, и его акцент усилился. – Вы поймали его. Он предстал перед судом.
– Старший инспектор, – поправил Логан. Он поднял голову и расправил плечи, вынуждая доктора слегка отклониться назад, чтобы не прервать зрительный контакт. – И я прекрасно сознаю, что мы поймали его, однако он продолжает скрывать важную информацию, что не позволяет нам полностью закрыть дело. Именно поэтому я здесь.
– Снова, – заметил Рамеш. Он придвинул кожаное кресло ближе к столу и положил руки на высокую спинку. – Я просмотрел записи в журнале. Похоже, вы приходите сюда нередко.
– Часто, – согласился Логан.
– Кое-кто может назвать это притеснением.
– Они могут называть это как угодно, – парировал полицейский. – Пока он не даст нам нужные сведения, следствие будет продолжаться. Но после этого я с великой радостью забуду об этом ублюдке навсегда. – Он поднял указательный палец и подался чуть ближе. – Однако, возможно, потрачу несколько минут на то, чтобы сплясать на его могиле. – Он растянул губы так, что это могло сойти за улыбку, однако на самом деле ею не было. – Как вам такой ответ?
Пальцы Рамеша мяли спинку кресла, точно массируя ее. Он медленно вдохнул через нос, то ли пытаясь тянуть время, то ли намереваясь сказать что-либо, способное – по его мнению – усугубить ситуацию.
Как оказалось, это был второй вариант.
– Я