шагах от неё, но стоял на месте, не зная, как ей помочь. Когда на глаза безумца попался священник, он моментально забыл о девушке и замер. Со стороны выглядело так, будто он решал – галлюцинация перед ним или нет. Слегка повернув на бок голову, он стал всматриваться в привлёкшее его внимание бородатое лицо. Воспользовавшись паузой, отец Тихон медленно пошёл тому навстречу и тихо заговорил:
– Положи оружие, брат мой. Одумайся. Ты творишь ужасные вещи. Господь всё видит, понимаешь? Никакое зло не остаётся безнаказанным.
Безумец внимательно слушал. Его взгляд метался то вправо, то себе под ноги, то снова на священника. Руки, державшие оружие, оставались неподвижны.
– Ну, начнём с того, что ты не мой брат. Мой брат сдох в тюрьме два года назад. А вот насчёт твоего воображаемого друга, которого ты называешь «Господом», я бы поспорил. Если Бог смотрит на меня, так пусть накажет прямо сейчас. Эй! – закричал он, спустя короткую паузу. – Товарищ Бог! Не могли бы вы объявиться и наказать меня? Я очень плохо себя вёл.
Просьба осталась безответной. Безумец завертел головой по сторонам и с раздражением завопил:
– Бог, почему ты заставляешь меня ждать? Я, вообще-то, занят! У меня тут лотерея! Давай, смелее, хватит прятаться.
Отец Тихон ждал, когда ему дадут слово, но безумец неожиданно расхохотался и, подняв правую руку вверх, начал стрелять, как ему казалось, в небеса. Оглушительные хлопки, усиленные возвращающимся эхом, смешались с криками заложников. Священник резко присел и завалился на бок, обхватив голову руками. Непрерывно вознося молитвы, он вздрагивал от каждого выстрела в ожидании, что следующей мишенью могут выбрать его. Гильзы падали на кафельную плитку, энергично отскакивая. Стрелок самозабвенно жал на спусковой крючок, не замечая, что пули попадают не в небеса, а в стеклянный купол, украшавший крышу торгового центра. Жаждущего кары осыпало градом мелких осколков, рассёкших его кожу на руках и лице. Он рефлекторно пригнулся, закрыв глаза, и стеклянное крошево осыпало его волосы и плечи. Тихон отполз на пару метров и хотел уже вскочить на ноги, убежать, но до выхода было довольно далеко, и он обернулся. Безумец стоял, мелко сотрясаясь то ли от рыданий, то ли от смеха. По его лбу текла тонкая багровая струйка. Щёки, нос, руки – всё было покрыто черточками неглубоких порезов. Он поднял взгляд на изрешеченную крышу торгового центра, и с его головы посыпались осколки.
– Неплохо, господин Бог. Очень неплохо, – крикнул он, выкинув в сторону пистолет, вставший на затворную задержку, затем, переведя взгляд на священника, сказал: – А твой друг весьма кровожаден.
Тихон часто задышал, жалея, что не воспользовался шансом, не попытался сбежать. Взгляд человека, в руках которого находилась его жизнь, не предвещал ничего хорошего.
– Смотрю, ему нравится наказывать, – захохотал безумец, перехватив второй пистолет. – Интересно, а спасать праведных он тоже любит?
Хрустя стеклом под подошвами, он подошёл к священнику и, схватив того за руку, рывком поднял на ноги. Холодная сталь оружия упёрлась Тихону в висок.
– Ребята,