как легкий ветерок шелестит листьями, да ее собственное затрудненное дыхание.
Венди с опаской осмотрела переднюю часть машины. Она заехала в грязь на обочине дороги, а передний бампер находился в опасной близости к толстому дереву, но все же был цел. На капоте остались отметины. Ветровое стекло треснуло – или нет, не треснуло.
Это царапины?!
Венди провела пальцами по длинным царапинам. Их было четыре, и они шли параллельно друг другу. Что могло стать их причиной? Не олень и не ветка.
И на что она чуть было не наехала? Венди повернула голову и посмотрела через плечо на неподвижную бесформенную массу посреди дороги.
Венди направилась к ней, стараясь как можно меньше шуметь. Она шла медленно, контролируя каждый свой шаг, желая, чтобы ее глаза распахнулись как можно шире и она могла бы видеть в темноте. Вытянув шею, она попыталась хоть что-то рассмотреть, и тут из-за облаков показалась яркая луна, и серебристый свет пролился на лежащего на боку мальчика.
Венди охватила сильная дрожь, и она упала рядом с ним на колени. Даже через джинсы она чувствовала острый гравий.
– Эй? – Ее голос дрожал, руки тоже. Она склонилась над мальчиком, не зная, что же ей делать. – Ты в порядке?
Ты жив?
Мальчик застонал.
Она отдернула от него руки.
– О боже ты мой.
Венди подползла с другой стороны, чтобы взглянуть на его лицо. Мать не раз говорила ей, что нельзя передвигать человека, находящегося без сознания.
Мальчик лежал на боку, его руки были сложены на груди, словно он спал. На нем была странная одежда – кусок какой-то материи, доходивший до колен, был обернут вокруг его плеч и торса. Венди не могла разобрать в темноте, что же это такое, но разглядела все-таки, что у этого одеяния были грубые, неровные края, и пахло оно как листья, которые Венди выгребала из канавок весной.
Венди оперлась одной рукой о землю и наклонилась ближе к мальчику. Медленно и осторожно она убрала с его лица влажные волосы и провела большим пальцем по лбу. В веснушках на его носу и в закрытых глазах было что-то знакомое…
Прежде чем она успела понять, в чем тут дело, мальчик опять застонал. Затем он перекатился на спину, его глаза открылись и уставились на Венди.
Ей инстинктивно захотелось податься назад, но она не могла пошевелиться.
Глаза у него были потрясающими – глубокого кобальтового оттенка с прозрачными, как хрусталь, голубыми звездочками вокруг зрачков.
Венди знала эти глаза. Именно их она рисовала вновь и вновь, так и не сумев сделать это правильно. Но этого не может быть. Этого не может быть…
– Венди? – выдохнул мальчик, и ее лицо обдало сладким травяным запахом.
Венди отпрянула. И в тот же самый миг космические глаза мальчика закатились и снова закрылись.
Венди зажала рукой рот.
Он был старше, чем мальчик на ее рисунках. Его лицо не было таким округлым, с пухлыми щеками, как на десятках набросков, хранившихся в беспорядке в ее машине, но в форме его носа и изгибе подбородка было