завтрак, как гласят новейшие кулинарные книги.
В том, что касалось еды, она была прогрессисткой – кулебяки, блины с икрой, огромные расстегаи и чуть ли не полуведерные тарелки щей, обожаемые её отцом, казались ей вульгарными. Она же не какая-то старозаветная купчиха вроде Кабанихи из любимой ею «Грозы» Островского…
Когда она возвращалась, Арбенин как раз вышел из отцовского кабинета. Одетый в безупречную чесучовую пару, статный, с пышной шевелюрой, с правильными, если не сказать, античными чертами лица, чуть удлиненным носом, этот господин, бывший ротмистр конной гвардии, сейчас почему-то напоминал ей утомленного жизнью частного пристава или приказчика из модного магазина.
Как Маша знала, Арбенин вырос в семье провинциального земского деятеля, человека либеральных взглядов, временами даже почти социалистических, гремевшего в свое время среди «общества» и даже один раз арестовывавшегося – после цареубийства 1 марта. Но вот его сына никакие прогрессивные идеи не волновали. Он страстно мечтал вырваться из провинциальной глуши и разбогатеть. Потому быстро вышел в отставку и заложил свое небогатое имение в Костромской губернии, чтобы с получившимся капиталом явиться к Воронову, ибо знал его тестя, отца покойной матери Маши. Выбор был безошибочный, и разбогатеть Арбенину вполне удалось, хотя, как она знала, многие родственники и друзья семьи не особо его привечали, посматривая косо за уход из полка и обращение к делам купеческого сословия.
Выйдя, Арбенин остановил взгляд на Маше. С полминуты он стоял молча, а потом вдруг решительно направился к ней:
– Мария Михайловна!
– Что вам, Виктор Петрович?
Мария искоса взглянула на него. Тетя Христина настаивала, чтобы при визитах Арбенина она выказывала ему больше расположения. Девушка её круга не имеет права забывать о вежливости и этикете. Но племянница не умела притворяться…
– Мария Михайловна, позвольте вас пригласить на прогулку… Прекрасная погода.
– Сейчас? Нет, спасибо. Мне нужно отдохнуть…
Арбенин нетерпеливо пожал плечами.
– Я думаю, мы всё же могли бы найти время для небольшой прогулки.
– Виктор Петрович, я же сказала! – надула она губки.
– Извините. Мне нужно с вами поговорить. Я уже давно собираюсь с вами поговорить… это важно.
– Не сейчас, Виктор Петрович. У меня действительно нет времени.
Его глаза рассерженно блеснули, губы упрямо поджались.
– Я должен поговорить с вами, Мария Михайловна, но здесь не могу. Разговор должен остаться между нами.
Мария тяжело вздохнула:
– Ну ладно.
Она взяла свою мантилью и быстро завернулась в нее, потом надела шляпку, в то время как Арбенин подхватил с изящного столика цилиндр и изящную трость.
Ладно, она выслушает его признание (не дура, догадалась, о чем пойдет