» Заратуштры на русский язык.
При переводе использовался как английский и немецкие тексты «Авесты», так и авестийский текст. Имена собственные даны как в русском, так и латинском написании, с тем, чтобы исследователи имели возможность легче найти по ним зарубежные материалы. Авестийский текст передан в русской транскрипции по причине отсутствия у ираноязычных народов письменности на латинском алфавите и наличия на русском.
При переводе «Гат» следует заметить, что имеющиеся варианты текстов на английском (J. H. Moulton. 1913) и немецком языке (F. Spiegel. 1856., C. Bartholomae. 1879), относящиеся к разным первоисточникам. Французский текст (Harlez. 1875) отличается по размещению и числу глав. От текста принятого за основной (L. H. Mills. 1887) отличается также текст на пехлеви и санскритский перевод (Нерьосанг). Перевод «Гат» на русский язык осуществлен И. М. Стеблин-Каменским в 2009 году. Издание не приводит принципиальных разночтений и вариантов текста. В тоже время перевод отличается высокими литературными качествами.
«Гаты» («песнопения») наиболее значимая и почитаемая часть «Авесты», представляющая собой 17 поэтических гимнов пророка Заратуштры, обращённых Ахура Мазде. Гимны включены в виде отдельных глав в состав авестийской книги «Ясна». Каждый гимн «Гат» занимает отдельную главу «Ясны» (hāiti): 28—34, 43—51, 53. В структуре «Ясны» текст «Гат» предваряется тремя молитвенными формулами: «Ахуна Ваирья», «Ашем Воху» и «Йенгхе-хатам» (27), а также вступительным посвящением Амешаспандам (28). На языке «Гат также написана «Ясна» 12. В конце «Гаты» завершаются молитвенной формулой «Аирьяман» (54). В середину собрания гимнов вставлена «Ясна Хаптангхаити» (35—42), сходная с «Гатами» архаичностью языка, однако отличающаяся отсутствием пророческих мотивов.
Эти гимны вместе с тремя, считающимися особенно священными молитвами, принадлежат к самым древним составным элементам «Авесты». Они резко отличаются от прочего текста не только содержанием и метрической формой, но и языком, носящим название «диалекта Гат». На этом диалекте написаны, уже позже, и некоторые другие части «Авесты» (в книге «Ясна»). Язык «Гат» древнее языка «Ясны», долгое время они передавались изустно и были записаны в период, когда язык был уже мертвым. Средним временем возникновения этих древнеиранских гимнов можно считать 1000 г. д. н.э.
Зороастрийская традиция говорит о «Пяти Гатах», под которыми подразумеваются пять последовательных групп, в которых гимны объединены на основании стихотворного размера и содержания. Первая из пяти «Гат» названа по предваряющей молитве «Ахуна Ваирья», имеющей тот же размер и стиль. Последующие четыре по первым словам соответствующей группы гимнов.
Ахунаваити Гата («Гата Ахуна Ваирьи») 7 гимнов (28—34), 100 строф по три стиха. Уштаваити Гата («Гата блаженства») 4 гимна (43—46), 66 строф по 5 стихов. Спента Маинью Гата («Гата Святого Духа») 4 гимна (47—50), 41 строфа по 4 стиха. Вохухшатра Гата («Гата благой власти») 1 гимн (51), 22 строфы по 3 стиха. Вахиштоишти Гата («Гата наилучшего стремления») 1 гимн (53), 9 строф по 4 стиха.
Согласно пехлевийской книге «Шаяст-на-шаяст», «Гаты» без предваряющих формул, но, включая «Ясну Хаптангхаити», содержат 278 строф, 1016 стихов и 5567 слов, что соответствует действительности. Маловероятно, что пехлевийские мобеды занимались пересчётом строф, строк и слов, возможно, они переписали эти числа с одного из утраченных дополнений к «Авесте».
Л. Х. Миллс о Гатах
Пять «Гат» (Gâthas) Заратустры и его непосредственных последователей помещены отдельно от «Ясны» (Yasna) по причине большей древности. Рядом с ними веками не существовало никакой другой «Ясны».
Более примечательным обстоятельством, связанным с «Гатами», было то, что они, несомненно, являются произведениями небольшой группы влиятельных людей, которые упоминаются в них большей частью по именам; что Заратустра, здесь – борющийся и страдающий человек. Он пророк или назначенный Богом наставник, но вполне человечный и настоящий.
Можно подчеркнуть их исторический тон. Их доктрины и увещевания касаются реального движения, происходящего одновременно с их сочинением; и это движение было исключительно чистым и самым искренним. Поэтому их тон везде серьезен. Почти все мифы отбрасываются, и точно так же, как, возможно, их наиболее поразительная особенность, даже древние арийские боги, вновь появляющиеся в более поздних «Ясне», «Вендидаде» и «Ясте», за исключением одного, полностью отсутствуют.
Что касается притязаний на высокое положение среди древнего нравственного учения, то читатель может свободно полагаться на впечатление, что перед ним антология, составленная, вероятно, с таким же горячим желанием принести пользу духовному характеру тех, к кому оно было обращено, что мир еще не видел. Более того, он может предварительно согласиться с мнением, что нигде больше нельзя найти таких следов разумной серьезности веры, как в период «Гат».
Что касается их философской глубины; везде, где теософские концепции облечены в слова, свидетельство их понимания и субъективности становится положительным. Поскольку объем документов неизбежно производит определенное впечатление на исследователя,