этого наиболее важного документа можем увидеть, как он достиг своей цели, о чем свидетельствуют способности и потребности тех, кому он был адресован, и как, отличая правду от лжи, он помог в защите Аша, и основанию истинной Доброты.
Ясна 29
Эта глава, вторая в рукописях «Гаты Ахунавати», помещена здесь в более естественном порядке. Его можно рассматривать как содержащую «termus a quo» божественного откровения. Душа коров, представляющая стада святого народа, их единственное средство достойного существования, возвышает свой голос и, выражая глубочайшие нужды страдающего народа, с горечью обращается к Ахуре и Его Божественному Порядку Аше.
1. Вспоминая другой и более поздний «стон творения», она вопрошает, для чего и для кого она была создана, так как скорби окружают ее; а поскольку ее существованию, угрожали как неустроенния, вызванные постоянными тревогами, так и вторжения хищных соседей, она умоляет Щедрых Бессмертных научить ее преимуществам земледелия и утвердить ее защитников в этом, как единственном средстве против зла, на которое она жалуется.
2. Ахура отвечает вопросом к Аше, олицетворенному Праведному Порядку, о том, какого опекуна он назначил, чтобы отразить обрушившуюся на нее ярость, намекая, что изначально над ней должен был быть поставлен какой-то вождь, который отвратил бы ее невзгоды, обучая свой народ земледелию, пастырским навыкам и отражая разрушительные набеги.
3. Аша отвечает, что ее страдания были неизбежны, что нельзя было назначить начальника, который мог бы предотвратить их, поскольку никто сам не был лишен своей доли несправедливости и страстного негодования. Он не мог ответить, почему это так. Вопрос, связанный с неразрешимой проблемой происхождения зла, лежал в основе тех влияний, которые двигают звезды судьбы; что откровение, даваемое Рату, предназначалось для решения этих проблем, поскольку на них можно было ответить, и что, следовательно, все, кто вступал в активные предприятия, находились в процессе приближения, не Аша, но сам Мазда, который был величайшим из существ и один мог ответить на их молитвы и вопросы.
4. Заратустра, поэтически присутствующий, здесь вмешивается, чтобы подтвердить почтение, только что возданное Ашей. Он объявляет Ахура Мазду самым внимательным из всех ранее явленных утверждений и указаний, произнесенных им самим и осуществленных в действиях как богов и их врагов демонов, так и добрых или злых людей. Говорят также, что он полностью осведомлен о том, что они будут делать в будущем, и различает добро и зло как непогрешимый судья, наделяя нас всей нашей судьбой в будущих страданиях или наградах.
5. Обращаясь к Ахуре и Аше и соединяясь с Душой Коровы в ее мольбе, он вопрошает Мазду в своем сомнении, а не в мирной доверчивости, как позже во впечатляющем гимне, каждый стих которого начинается словами: «Этого я прошу у Тебя. Хорошо, Ахура! скажи-ка!» но, осуждая от себя и от Коров, надвигающееся