Всеволод Алферов

Шакал в изгнании


Скачать книгу

>

      Воздайте благодарение Шакалу Пустыни, Желтому богу, который восседает между войной и миром и на границе между жизнью и смертью. К нам придет царствие его, и в приходе его не будет боли.

Изречения Первого в Стае 12:3

      Твой недруг, шакал, будет предан огню. Пес-изверг Шехха́н будет повержен головой вперед, его задние лапы будут закованы в цепи, а передними он поддержит престол Господень. Дом Господа нашего возрадуется, и голоса тех, кто веселится, достигнут земных пределов.

Поучение о врагах Господних. Книга Солнца, 9

      Когда двери Логова Шакала закрылись за ним, на какое-то мгновение Кха́и Хе́рису показалось, что он ослеп. Сердце успело совершить несколько ударов прежде, чем навстречу ему из темноты начали проступать алые огоньки – словно сотни наблюдавших за ним глаз.

      – Как тяжелую ношу несложно опустить, – одними губами произнес Кхаи, – и так трудно вновь взвалить на свои плечи, так и веру несложно отбросить, но потом очень трудно обрести вновь…

      Привычные с юности слова придавали сил. Жрецу никогда не нравилось это место, и глаза еще не привыкли к темноте, но он сделал сперва один осторожный шаг, затем другой. Эхо подхватывало звонкое шлепанье его сандалий и уносило к скрывшимся в темноте сводам.

      – Однако как нести ношу проще, чем в бессилии оставить ее на земле, так и нести свою веру проще, чем усомниться, а потом вновь искать ее.

      Пятьдесят два шага требуется взрослому человеку, чтобы пересечь Логово Шакала от входа до алтаря. Пятьдесят два шага в гулкой каменной утробе под храмом, где темнота словно бы живет своей жизнью, насмехаясь над робкими шагами жреца.

      «У меня есть два дня», – пронеслось в голове Кхаи. Мысль, пробирающая до самых костей. Жуть страшнее ледяных ночей севера.

      Сотни красных глаз превратились в тлеющие огоньки на концах благовонных палочек. Размытой, едва различимой тенью за алтарем притаилась статуя его бога.

      Два дня на то, чтобы хоть что-то изменить…

      К тому времени, как у жреца появилась компания, он уже затеплил несколько лампад, а вместо твердого камня под его коленями покоились подушки. Тусклый желтый свет масляных плошек выхватил из темноты огромную собачью морду из черного базальта, в мутном, тяжелом от благовоний воздухе рубины и впрямь казались налитыми кровью глазами.

      – По-твоему, это удачное место для встре… – хотел было спросить Воздающий, когда Кхаи вскинул руку, призывая его к молчанию. Отголоски произнесенных слов еще перекликались где-то под потолком.

      – Желтый бог воплотился в тебе, Шебе́т Хафра́й! – Кхаи склонил голову в ритуальном приветствии, но Воздающий только отмахнулся:

      – Трепать языком ты мог бы и в другом месте!

      – Это место предназначено для встречи, а не для разговора.

      Кхаи говорил нарочито медленно, давая Воздающему услышать гуляющее по залу эхо. Наступила тяжелая тишина, которую нарушало лишь сбивчивое дыхание второго жреца.

      – Желтый бог воплотился в тебе, Кхаи Херис! – наконец произнес тот и беглым жестом коснулся рукой лба.

      «Так-то лучше…» – Кхаи позволил себе сдержанно улыбнуться.

      Воздающий всегда имел склонность к полноте, и в последние годы предпочитал даже по храму передвигаться на носилках. С одной стороны назначать ему встречу здесь было глупо. Хафрай не привык отрывать свой пухлый зад от подушек – довольно лишь сопоставить, что Воздающий решил посетить Логово тогда же, когда здесь исполняет обязанности он, Кхаи Херис… С другой стороны Кхаи не знал в храме иного места, вход в которое был бы воспрещен для всех, кроме высших жрецов. И в котором – он точно знал – нет ходов, откуда их могли бы подслушать.

      Кхаи бросил на собеседника насмешливый взгляд, когда Воздающий непонимающе уставился на протянутую ему руку.

      – Мы оставим свет здесь, – терпеливо пояснил жрец.

      Руки Хафрая были влажные и холодные, а сам Воздающий едва переваливается на коротких ножках, так что его приходилось буквально тащить за собой.

      Шли долго – пока каменные плиты под ногами не сменились земляным полом, а вытянув руку в сторону, Кхаи не нащупал покрытые штукатуркой стены. Выпустив ладонь Воздающего, жрец услышал за спиной его сосредоточенное сопение.

      – Где мы?

      Эхо молчало, оно осталось позади, в алтарном чертоге, и на этот раз Кхаи соизволил ответить:

      – Я говорил тебе, ты очень многого не знаешь о Логове. Подожди, где-то здесь должен быть свет.

      Огарок свечи открыл взгляду небольшую келью, вмурованную в скалу глубоко под храмом. В мутном свете были видны лишь очертания сундука, полки, простой деревянной койки – все остальное тонуло в тени. Лишь кое-где из мрака проступали светлые фрагменты фресок: там бледный высокий лоб, здесь мерцают пристальные глаза.

      – Это покой для жреца, который совершает обряды в Логове, – наконец заговорил Кхаи. – Очень удобное место: от дверей не слышно, о чем мы здесь