не раз бывали в похожих и знаете, что жить в них из-за их малогабаритности могут только хомячки. При всей своей миниатюрности квартира состояла из коридора, туалета с ванной, кухни и комнаты с балконом. Просто один большой хомяковый дворец!
«Хомячок палэс». Пять звезд. Коридор плавно перетекал в кухню, а кухня – в комнату, в которой нашел последнее пристанище раздвижной глянцевый стол, коричневый стул с пурпурной, вышитой умелой рукой бабушки подушечкой.
Пришел доживать свои дни ковер, обвитый бордовым рисунком плюща и дырявый по углам, словно его сгрызли мыши. Зеленое полосатое кресло, на которое боялись позариться даже клопы, имея отменный вкус, стеснялось выходить из темноты угла. А желтые шторы в мелкий цветочек старались служить идеальной парой синему шелковому покрывалу с набивными, вышитыми китайцами журавлями. Китайский шедевр, спешно накинутый на кровать в цвет стула, выдавал изысканный вкус хозяйки дома.
Все старое, потрепанное, больше похожее на кладбище никому не нужных вещей. Пространство, носившее теперь название «Родной дом».
Еще раз окинув взглядом скромное холостяцкое жилище и втянув глубоко ноздрями новый, но уже привычный запах дома, смешанный с пылью и ароматом пирожков, которые, к моему великому сожалению, готовили в соседней квартире. Я улеглась на кровать, проигнорировав отведенное мне место на кресле.
– Пусть Зайка в кресле спит, а красотки вроде меня должны спать на перине.
Варьваря хотела поспорить, вскинув палец туда, где недавно была бровь, но быстро одумалась, а ее зеленые глаза наполнились теплой пеленой. По незнанию я спутала этот взгляд с тем, которым смотрят на сосиски.
Она подошла, потрепала меня по голове, поцеловала в нос и произнесла многозначительно:
– Чудо!
Сквозь накативший сон мне показалось на секунду, что я ее даже немножечко люблю.
Туалетная находка
Каждое утро, кроме субботы, Варьваря вставала рано, еще до восхода солнца. Поднимала меня, сонную, с теплой постели, тормошила и зачем-то тащила на холодную улицу.
Вот и сегодня. Неохотно высунув лапку из-под синего шелкового покрывала, еле продрав глаза и не успев зевнуть, Варьваря, уже одетая, выдернула меня со всей силы из собачьего сна и повела на прогулку.
«Неугомонная женщина».
Однажды я подслушала разговор между соседскими кошками, в котором они обсуждали старинную китайскую пытку. Суть ее была в том, чтобы каждый день капать на голову человека воду, долго и монотонно. От этого он сходил с ума за месяц и заводил еще 39 кошек. Одна из усатых мучителей проделывала это по утрам со своим хозяином, поливая водой из аквариума. Чем дело кончилось, я не дослушала, но Варьварины прогулки в 6 утра напоминали мне китайскую пытку похлеще. Только с ума я от нее должна была сойти на много раньше.
Я спустилась из квартиры по холодной, пахнущей мокрым асфальтом лестнице, которую кто-то не менее странный, чем моя хозяйка, с утра уже успел помыть.
«И, за какие только кармические ошибки прошлого меня окружают одни сумасшедшие жаворонки? Нужно подумать об этом на досуге и разработать