злостью. Раньше я не знала, что злость пахнет именно так. Только когда стала старше и умнее, научилась распознавать ароматы эмоций, как и любая другая собака моего возраста, ума и обаяния. Счастье, например, пахнет ванилью и апельсинами. Поэтому счастливые люди, как сдобные апельсиновые кексики, источают приятный легкий аромат. Любовь благоухает мармеладом и малиной. Влюбленного человека, я учую первым в толпе.
«Ням».
А вот злость имеет аромат гвоздики и мокрой земли.
Тяжелый, удушающий запах. Такой аромат царил в моем прошлом доме, и я очень удивилась, когда почуяла его вновь. Возле столба.
Худощавый мужчина невысокого роста, в темно- зеленом плаще и черной шерстяной шляпе стоял на тротуаре, опершись на трость с ручкой в виде пуделя. Его глаза скользили сквозь маленькие стекла круглых очков по бумажке. Он читал объявление, которое до нас давным-давно наклеила на столб неизвестная рука.
Информация с бумажки, видимо, так огорчила мужчину в пальто, что аромат гвоздики усилился. И он начал ворчать себе под нос.
Когда мы с Варьварей подошли к столбу, он, разглядев в нас своих жертв, сразу перешел в наступление по сливу негатива. Без прелюдии.
– А что это ты делаешь? – без эмоционально спросил он у Варьвари, взглянув на меня.
– Здравствуйте. Мы нашли один предмет. Тут неподалеку. И сейчас разыскиваем его владельцев.
– Предмет? Что еще за предмет? Вы что воры? Или вы из пенсионного фонда?
Хозяйка предпочла не вестись на провокацию и промолчала.
Мужчина, подождав несколько секунд ответа и не дождавшись, начал разговор вновь.
– А что это ты за собакой не убираешь? Загадили тут все.
– Извините, мне кажется, вы меня с кем-то путаете. Я за своей собакой убираю. Всегда! – мягко ответила Варьваря быстро намазывая бумагу с объявлением канцелярским клеем.
В отличие от меня, в конфликты она вступать не любила. А я была уже во всеоружии, готовая заступать в бой. Не на жизнь, а на смерть. Как борется только мопс за последнюю упавшую со стола крошечку еды.
– Да ладно, не обижайся, – продолжил мужчина.
– И не думала.
Я впервые стала свидетелем Варьвариной лжи. Возьму на карандаш: покрасневшее правое ухо – признак того, что хозяйка врет.
– Послушай, а ты не видела здесь… В этом доме… – он ткнул тростью с пуделем в один из каменных Английских домиков, – раньше жила женщина с девочкой. Это было давно…
Он замешкался, словно погрузившись в теплые воспоминания, какие обычно находят на меня ближе к ужину, и сквозь горечь гвоздики не на долго просочился аромат мармелада.
– … Да и девочка уже выросла во взрослую женщину. Может, ты их встречала здесь когда-нибудь? А то я вернулся из … – он резко оборвал свой рассказ.
Варьварина сердобольность нас оставит без завтрака. Конечно, добровольно она не могла отказать неприятному старику в помощи.
– Хотя нет. Это все не важно. Ерунда! Вы, молодежь, дальше носа не видите и за собаками никогда не убираете.
На