Ты должен уметь и знать все.
– Как все? – я еще не улавливал сути вопроса.
– Да так, все, – мой бывший преподаватель не терял своего терпения в беседе со мной. – Например, скакать на коне, летать на самолете, прыгать с парашютом, водить всю движущуюся технику, знать иностранные языки, уметь общаться с людьми, выживать в одиночку во всех условиях, драться, стрелять, да и мало ли еще чего должен знать человек. Быть ученым в любой отрасли и образцом во всем…
– Это что, вы меня будете готовить в разведку? – спросил я.
Глава 5
– Стоять, – сказал начальник лаборатории, – я и так сказал тебе много лишнего. Иди отсюда и забудь все, о чем мы говорили.
Перед обедом меня вызвали в отдел кадров и сказали, чтобы я зашел в первый спецотдел. Неужели из этого первого спецотдела мне не могли позвонить сами и пригласить к ним? Какая-то дурацкая конспирация. Неужели началось то, о чем мне говорил учитель. Слово учитель я не пишу с большой буквы, потому что главным моим учителем была Жизнь, которая учила меня на каждом шагу в рядах ВЛКСМ, Всесоюзном ленинском коммунистическом союзе молодежи, а сейчас в КПСС, Коммунистической партии Советского Союза, и в трудовом коллективе.
Первый спецотдел являлся самой секретной организацией, в которой работали люди, напускающие на себя таинственность и знание чего-то такого, до чего не допущены простые смертные в нашем научно-исследовательском институте. Самое интересно, что все секреты были у нас, но мы не надевали на себя шпионские маски и, вообще-то, достаточно халатно относились к тем секретам, за которыми гоняются все разведки мира.
В спецотделе проверили мои документы, завели в маленький уголок, где стоял столик размером шестьдесят сантиметров на шестьдесят сантиметров, старый стул с коричневым дерматиновым сиденьем и инвентарным номером на спинке, и положили передо мной на стол бумажку, где было написано, что это подписка и подписывающийся, имея допуск по форме номер два (что это такое, я даже сейчас не представляю), обязуется хранить в тайне все ставшие известными мне сведения секретного и совершенно секретного характера и что я несу за них ответственность по всем статьям Уголовного Кодекса.
Прочитал. Расписался. Отдал бумажку начальнику первого спецотдела. Тот взял ее, зачем-то просмотрел на просвет и положил в красную сафьяновую папку с золотым тиснение «На доклад».
– Того, кто нарушает эту подписку, выносят ногами вперед. Шутка, – и начальник отдела громко расхохотался.
Чуть более пятнадцати лет прошло с тех пор, как прекратились расстрелы несогласных. Сейчас их держат в лагерях и в лечебных заведениях закрытого типа, приписывая им вялотекущую шизофрению. Разве может нормальный человек усомниться в правильности курса коммунистической партии?
Вечером, в конце рабочего дня, состоялось внеочередное партийное собрание цеховой партийной организации нашей