опасен побеждённый человек, как бывает он мстителен и злобен.
Дома Сылукыз принялась привычно ворошить в очаге угли, подкинула дров, потом сняла шубу. Вдруг ей стало очень холодно. «Как быстро ушло тепло», – подумала женщина.
Гость задержался во дворе. Соблюдая обычай, оставил рядом с лыжами на снегу кожаную сумку с оружием и другими острыми предметами – даже такими, как игла и шило. Только добытые шкуры взял с собой. Потом подошёл к двери и, пошевелив полог, покашлял.
– Кто там? – сердито закричала Сылукыз, подойдя к двери. – Мужа дома нет, не шастайте тут среди ночи, не беспокойте добрых людей!
– Это я, охотник. Припозднился я. За мной волки, медведи гонятся, – сказал гость.
– Откуда ты, какого рода-племени? – крикнула она, чуть смягчив голос.
– Из тузбашей я, средний сын Ярмека буду, – отозвался спасающийся от волков и медведей.
– Что ж ты раньше-то не сказал?! Я ведь тоже из Тузбаша. Выходит, родня мы с тобой, – сказала Сылукыз и впустила его.
Согнувшись в три погибели, охотник влез в низенькую дверь. Распрямившись во весь рост, он, то ли всерьёз, то ли продолжая игру, сгрёб хозяйку в объятия.
– Родная моя! Сестрёнка! – завопил он громко, чтобы Мать-огонь в очаге услышала его.
Потом оторвал от лисьей шкуры кусок сала, согнувшись, бросил его в огонь и забормотал молитву.
– Не лишай нас милости твоей, Мать-огонь! – сказал он.
Проделав всё это, принялся не спеша раздеваться, словно пришёл в свой дом, к своей жене. Сылукыз помогла ему, как помогала мужу. Шкуры аккуратно сложила в сторонке. Раздев гостя, провела его на возвышенное место. Потом, волнуясь и спеша почему-то, стала готовить еду. Она накормила гостя мясом, разогрела шурпу.
– Так вот где ты живёшь! – заговорил гость, впервые заглянув соплеменнице в лицо.
– Вот тут и живу, – отвечала Сылукыз.
Она тоже впервые за всё время встречи осмелилась поднять глаза на грубое, обветренное лицо охотника и улыбнулась.
– Я тебя… искал, – без обиняков заявил вдруг ночной гость.
– А чего меня искать, я не лиса! – залилась женщина нежным смехом, напоминавшим звон колокольчика.
– Ты – неуловимая лиса, – сказал охотник, и на суровом лице его тоже возникло подобие улыбки.
– Так разве ты не сидишь рядом с неуловимой лисицей? – пошутила Сылукыз. – Зачем же искать меня?
– Не могу забыть.
Улыбка сошла с лица женщины.
– Как ты узнал, что мужчин нет дома? – спросила она.
– Я не знал, – ответил гость, помолчав.
Он не мог не заметить, как изменилось лицо женщины, и решил солгать.
– Не знал, а всё же пришёл. Не страшно было? – спросила она.
– Нет, я не боялся. Мне хотелось всего лишь взглянуть на тебя. Хотя бы издали, со стороны.
– Повезло тебе, видишь теперь совсем близко, – чуть-чуть кокетничая, сказала она.
– Он когда вернётся? – поинтересовался гость.
– На зимовье они в Язулы-кая.