и Рут тоже…
– Ты должна сходить на кладбище.
– Да, знаю. – Боже, он до сих пор мною командует, надоело! – Навестить маму.
– Сходи с Рут.
– Да, да.
Можно подумать, Рут останется тут, пока я буду на кладбище.
Отец вдруг выгибается и воет от боли. Надо бы его успокоить. Погладить по спине. Предложить «Пассионы».
Я, не двигаясь, наблюдаю.
– Обезболивающие. – Голос вновь становится хриплым.
– Папа, ты только что их выпил. Скоро подействуют.
– Хотите меня убить. Ты и медсестра… – Отец хватает мою руку – вверху, там, где шрамы. – Дай таблетки.
Он стискивает и выкручивает мне плечо. Шрамы начинают гореть. До чего сильный, просто не верится!
– Прости, пап, прости.
И до чего же я слабая, просто не верится…
Он отпускает меня. Я, спотыкаясь, выхожу из комнаты.
В кухне рядом с пузырьком таблеток стоит сине-белая картонная упаковка. Пищевая сода.
Рут внимательно смотрит на меня.
– Отлично, – говорит она тихо. – Справедливость и месть.
Глава 17
Джордж и Гвен
Август 1942 года
Без пяти минут пять Гвен отправилась в хлев, как велел Джордж. По пути она гадала, не следовало ли заварить чай. Сколько времени уйдет на дойку ста двадцати коров? По минуте на корову? По десять минут? По полчаса? Определенно стоило поставить чайник.
При виде соседа по имени Роберт Ларсен Гвен удивилась. Такой старый! Наверное, в отцы ей годится. Высокий, крепкий, будто обгоревший на солнце, он болтал без умолку, смеялся над собственными шутками и часто путал слова. Рассказывал, что у него есть жена Барбара и сын Колин, которому пятнадцать и который готов помогать Джорджу с Гвен доить коров, потому что работы у Колина нет, но по ферме он умеет все. Интересно, подумала Гвен, почему у Колина нет работы?
– Разве он не помогает вам, Роберт?
– Доение – это не для меня, Гвен. Я ему двадцать шесть лет отдал, хватит. Однажды проснулся, а мое самосознание, видать, работало сверхурочно, пока я спал, потому как я открыл глаза и заявил: «Дни твоей возни с молоком миновали, Роберт Ларсен!» Как раз настало время доить коров, а я взял да и продал их всех до одной, в тот же день. Вернулся с несколькими телочками. К ним я ни разу быка не подпускал и на бычий рев! Поэтому своих телят они не приносили и в дойке не нуждались. «Покупай, выращивай и продавай!» – вот как я говорю. Случилось это добрых восемь лет назад, и я ни дня не пожалел.
Джордж вел себя с Робертом приветливее некуда, улыбался и хохотал над шутками и байками. Наблюдая за мужем, Гвен решила, что в его недавней вспышке виноваты нервы, все-таки новая жизнь впереди… Он даже с улыбкой подмигнул Гвен, услышав от Роберта:
– Сейчас почистим все дезинсектором.
Да, Джордж – добрый человек, просто он переживает из-за перемен: жена, ферма, неизвестное будущее…
Однако, вернувшись в дом и обнаружив отсутствие готового чая, Джордж потемнел лицом.
– Не могу же я доить по утрам и вечерам – и приходить к пустому столу.