изогнулись, на щеках гневный румянец, покрытый крупными каплями слез. Мать двоих детей, в свои тридцать два она едва ли выглядела на двадцать пять, ко всему относящаяся с юмором и улыбкой, сейчас она была просто раздавлена. Сигарета подрагивала в некрепких пальцах.
– Эти мелкие… Сидят, выкомыриваются! – она сердито утирает глаза, – уволюсь, уволюсь к чертовой матери! Приходят, мелкие пижоны, выпендриваются, а ты терпи, улыбайся…
В ее глазах горькая обида, обида за то, что она, взрослый человек, мать двоих чудесных сыновей, должна стоять, унижаться и выслушивать каких-то зазнавшихся малолеток, с их вечными снисходительными ухмылками.
– Да ты что, Арин, как мы без тебя, – беспомощно бормочу, чувствуя опустошающий гнев и обиду. Обиду за нее и за них всех. – Плюнь ты…
– Не плюну, сил моих больше нет!
Она сердито топает ногой, обутой в дешевые потертые балетки, и ругается, выронив сигарету.
– К черту, – бормочет себе под нос, доставая телефон.
Арина не уволится, я знаю это точно. Сфера общепита затягивает, порой, куда сильнее вонючей болотной трясины. Ты прикипаешь к людям, вечному кипишу, непреходящей запаре, к общему торопливому и суетному темпу жизни.
– Так устроена жизнь, – я чувствую, как через маску сочувствия на лице впервые проступает ожесточенность, и торопливо отворачиваюсь.
– Хреново она устроена, – Арина наблюдает за медленно тлеющей сигаретой, и не замечает моего изменившегося лица, иначе она бы точно содрогнулась.
– Нет, на самом деле, так оно и есть. В этой жизни у тебя есть три пути, – мой тон становится несколько самодовольным, поучительным, но в голосе застревают высокие нотки обиды, и мне это не нравится, – ты можешь родиться в богатой семье, и родители протопчут тебе уютную дорожку к счастливой жизни. Хорошее образование, манеры, опытный психолог и дорогие шмотки.
Арина выжидательно смотрит на меня. Я часто замечаю, что у меня какой-то загадочный дар захватывать чужое внимание. Так змея гипнотизирует маленького пушистого зайчика.
– Ты можешь обладать красивой внешностью и сесть на чью-нибудь удобную просторную шею, да и в целом проторить себе путь большими глазами и пухлыми губами.
Девушка издает сдавленный смешок.
– Или ты можешь батрачить. Урабатываться не в себя, без выходных и праздников, вкалывать как лошадь…
– А потом и сдохнуть как лошадь, – Арина сердито отбрасывает в сторону сигарету, и та уныло шлепается на асфальт.
Я позволяю себе ободряюще хлопнуть ее по худому плечу.
– Забей себе кофе, я оплачу. Сегодня на баре Максим, так что не траванешься.
Максим – мечта любой девчонки, голубоглазый брюнет с очаровательной улыбкой и тенью ямочек на щеках. Мы учимся в одном университете, только вот будущее Максима – престижная, хорошо оплачиваемая работа программиста, а вот мое…, впрочем, я еще им всем покажу.
Арина слабо улыбается и качает головой:
– Я