мурашки, внизу живота разлилось блаженное тепло. Она чувствовала, как он прижимается к ней, обнимая за плечи, и ее глаза наполнились слезами от отчаянного ощущения собственной беспомощности.
– Еще как работает, – прошептала она куда-то в холодную стену, и он позволил изможденному стону вырваться из своей груди, посылая очередную партию мурашек вдоль ее позвоночника.
– Не работает, – упрямо повторял он.
Марина закрыла глаза и выдохнула:
– Отлично работает.
Она повела плечами, стараясь стряхнуть его руки, но он еще плотнее прижался к ней.
– Это не работает, и ты прекрасно это понимаешь, – отозвался Эдди, его дыхание щекотало маленький открытый кусочек ее кожи.
Она снова закрыла глаза, собираясь с последними силами. Марина понимала, что прямо сейчас ей нужно быть категоричной, у нее просто не было другой возможности пресечь на корню происходящее безумие. И она выдавила из себя слова:
– Не будь ребенком, Эдвард.
Марина резко развернулась к нему лицом, и он увидел слезы в ее глазах. С ошеломленным видом Эдди отступил на шаг назад. Но его руки остались лежать на ее плечах. Эдди внимательно посмотрел на нее. Женщина выглядела настолько эмоционально закрытой, что ему не оставалось ничего, кроме как беспомощно опустить руки. Марина смотрела в сторону, стараясь не встречаться с ним взглядом. Неожиданно его накрыло чувство обиды, он презрительно скривил губы и медленно проговорил:
– Может, расскажешь в прямом эфире свою собственную пошленькую историю, Бэл? С мальчиком в главной роли? Хайпанешь, как другим и не снилось. Уверен, это станет бестселлером.
Каждое его слово больно било и хлестало, оставляя кровавые шрамы на ее и без того израненной душе. Ее взгляд мгновенно опустел, и Эдди сжал кулаки, отчаянно проклиная себя за все сказанное, но было слишком поздно. Он с трудом сдерживал подступающие к горлу рыдания и с надеждой взглянул на нее снова, но Марина продолжала смотреть в сторону с горькой усмешкой на бледном лице. Эдди резко развернулся и пошел прочь от нее, немного сгорбившись и опустив плечи. Марина судорожно вздохнула и заморгала, прогоняя навернувшиеся слезы. Она не видела его лица, но не сомневалась, что из его зеленых глаз тоже текли горькие слезы.
Глава 7
С недавних пор Марина полюбила осень. Однажды, прогуливаясь по осеннему Лондону и наблюдая за разноцветными листьями, кружившими в причудливом танце под ее ногами, Марина поймала себя на мысли, что наслаждается сезоном, который в прежние времена вгонял ее в депрессию. Большую часть своей жизни Марина была женщиной-весной. Как и большинству, ей нравилось наблюдать, как расцветает новая жизнь. Первые листочки, первые цветы, первый дождь с грозой, ожидание лета с его теплыми долгими днями и прохладными короткими ночами, трепетное предчувствие чуда, – все это наполняло ее сердце и душу надеждой и радостью, и необъяснимым ощущением простого счастья.
Теперь