но не поспешила повернуться к нему лицом. Он наклонился к ней и, касаясь губами уха, прошептал:
– Любимая, пора перестать дуться и наказывать Эвана и Шэннон своим показательным молчанием. Я и не подозревал, что ты способна настолько дурно себя вести.
Марина хмыкнула и дернула плечами, но упрямо продолжала стоять спиной к Эдди. Он тяжело вздохнул и почти силой развернул ее к себе.
– Это уже переходит все границы. Ты можешь объяснить, что в этой ситуации настолько выбило тебя из колеи?
Марина неуверенно пожала плечами, хотя уже знала ответы на все вопросы, но ей было невыносимо трудно признаться в этом даже самой себе. Эдди тяжело вздохнул, с тревогой вглядываясь в ее напряженное лицо. Он прекрасно изучил Марину и знал, что ее молчание могло затянуться не на часы, а на дни, а он не мог этого допустить. В его глазах ситуация не стоила и выеденного яйца, и, тем не менее, что-то ужасно беспокоило ее.
– Говори, – Эдди переменил тактику, и слегка встряхнул ее за плечи. – Говори, Марина, я должен понимать, что происходит.
Марина, наконец, нашла в себе силы взглянуть в его, омраченное тревогой, лицо. Ее верхняя губа скривилась, словно она собиралась заплакать.
– Я виню себя, – выдохнула Марина, протяжно и разочарованно. – Виню за то, что слишком зациклилась на тебе, на нас… И совершенно перестала замечать окружающих меня людей… собственного сына.
Она всхлипнула, напоминая Эдди маленькую, обиженную девочку, которой становилась только в моменты крайней растерянности, что было так несвойственно той Марине, какой она стала в последнее время. Однако именно такой, – хрупкой и беззащитной, с глазами испуганного оленя, – Эдди хорошо помнил ее со времен их первой встречи. И еще, ее слова польстили его мужскому самолюбию. Он улыбнулся и притянул ее к себе.
– Ты подняла мое ненасытное эго на вершину блаженства, – промурлыкал он ей в ухо. – Но не думаю, что Эван, или кто-нибудь еще, винит тебя за то, что ты сосредоточилась на собственной жизни вместо того, чтобы делать всех вокруг счастливыми.
Марина уткнулась в грудь Эдди, вдыхая его пьянящий аромат, и на мгновение забыла обо всем, что ее беспокоило. Может быть, эти самые минуты, когда она могла вот так, не заботясь ни о чем, расслабиться в теплых объятиях ставших такими родными и желанными рук, стоили тех жертв и неудобств, которые ей приходилось преодолевать день за днем?
– Давай, ты сейчас вдохнешь поглубже, засунешь свои псевдострадания подальше, мы пойдем к Эвану с Шэннон и ты постараешься быть милой? – Эдди чмокнул ее в макушку и отстранился, удерживая за предплечья. – Девушка ведь и правда славная и, к слову сказать, играет не последнюю роль на нашей фабрике по производству манипулятивного псевдоинформационного мусора, который, в том числе, помог нам сегодня добраться сюда без всяких досадных осложнений.
– Чувствую себя полной идиоткой, – наконец, нашла в себе силы признаться Марина.
– Мы