выражая неподдельное удивление всему произошедшему и закончив разговор совершенно неуместными поздравлениями с тем, что она одержала такую значимую профессиональную победу. Когда Марина переступила порог своих апартаментов, на экране ее мобильника высветилось имя Джейсона, который написал, что крайне сожалеет о случившемся и готов встретиться с ней, когда она пожелает. Марина получила еще с десяток смс ободряющего содержания, и только Эдди Смайлз не подавал никаких признаков жизни.
Она провела остаток ночи без сна, почесывая мягкое брюшко Джейсона-кота, мурлыкающего на весь дом так громко, словно у нее в гостиной работал трактор. Когда в окнах забрезжил тусклый рассвет, Марина собрала те немногие вещи Эдди, которые оставались в ее квартире, в его дорожную сумку и поставила у входной двери.
Двадцать семь дней… Марина горько усмехнулась. Всего двадцать семь дней в общей сложности продлилось подобие ее иллюзорного счастья. Всего двадцать семь дней, когда ей казалось, – всего лишь казалось! – что у их отношений есть шанс. Но, увы, чуда не произошло. Вместе с Эдвардом Гарольдом Гримшоу повзрослели и выросли его чувство собственничества и патологическая ревность.
Он материализовался на пороге ее апартаментов лишь в шесть часов вечера. Бросив хмурый взгляд на дорожную сумку возле двери, Эдди повесил пальто на вешалку, прошел прямо в гостиную и рухнул в кресло. Его брови сошлись на переносице, он сверлил Марину взглядом, нервно барабаня пальцами по коленям, затянутым в узкие джинсы, но не произнес ни слова. Марина осталась стоять, прислонившись спиной к стене. Глядя на угрюмое лицо Эдди, она почувствовала как предательские слезы защипали ей глаза.
За окном шел дождь, и в абсолютной тишине было слышно, как капли барабанят по стеклу в такт с прерывистым дыханием Эдди.
– Что же ты наделал, Эдвард? – наконец произнесла Марина, смахнув непрошеную слезу рукой.
Эдди запустил пальцы в волосы и откинулся на спинку кресла.
– Мне очень жаль.
– Жаль? – вздернув бровь, переспросила Марина. – Ты сожалеешь, что устроил сцену на потеху публике, или что не доверяешь мне?
– Мне жаль, что это случилось, – осторожно ответил Эдди. – Я не сдержался, повел себя, как дурак… Но это не имеет никакого отношения к доверию. – Эдди поднялся с кресла, его широкие плечи заметно напряглись. – Я видел то, что видел. Он целовал тебя.
– Он поцеловал меня в щеку. Это был дружеский жест, – Марина со вздохом вскинула руки, будто устав спорить. – Но доказывать тебе я больше ничего не собираюсь.
– Вот как, – Эдди засунул руки в карманы. – Я думал, у тебя найдется какое-то более убедительное объяснение вчерашней сцене, которой я стал свидетелем.
– Что ж, ты ошибался. – Марина уронила руки, злясь на них за неуместную дрожь. – Не будет никаких объяснений. – Она решительным шагом направилась к двери спальни мимо нахмурившегося Эдди. – Я собрала твои вещи, забирай сумку и уходи.
– Черта