Венцу доводилось сталкиваться с куда более худшим, чем разозленный Митч Дауд.
– А что насчет родителей? – спросила я, немного смягчив свой тон.
– Я не живу с родителями, – произнес Ронан. – Я живу… с дядей. Вон там, в «Клиффсайде».
– Миллер живет в том же районе. – Я сухо улыбнулась ему. – Но ты наверняка это знаешь. Ведь вы теперь лучшие друзья.
Губы Ронана дрогнули в некоем присущем ему подобии улыбки.
Повисло короткое молчание, но оно не тяготило. Ронан больше уже не рвался вскочить со стула. Он оглядывал большой, заросший двор и дом позади меня, и в его серых глазах застыла тоска.
– Здесь мило, – проговорил он, а потом кивнул на пустой стакан из-под лимонада. – И это было здорово.
Не раздумывая, я пододвинула свой нетронутый напиток к нему. На его лице отразилось подозрение.
– Тебе это нужно больше, чем мне, – пояснила я. – Ну, ты же работаешь на жаре.
– Спасибо. – Он даже не потянулся в сторону стакана.
Разговор не клеился, но, кажется, я тоже не спешила вставать из-за стола.
– Каково это? Жить с дядей?
– Ну, так уж вышло.
– У тебя есть братья или сестры?
– Нет.
– Как и у меня. Я тоже одиночка. Лишь я и Биби.
– Твоя бабушка.
– Прабабушка. Мама моей бабушки. Которая умерла еще до моего рождения.
– А твои родители? Они тоже мертвы?
– Они… – Я скрестила руки на груди. – Прямой вопрос. А твои?
– Мертвы.
Я пристально взглянула на него.
– Мама умерла, когда мне было восемь, – пояснил он. – Отец на несколько лет позже. Я спросил только потому… не бери в голову.
– Почему?
– Забудь.
«Этот парень умеет чертовски расстроить».
Но вспыхнувший во мне гнев уже затухал. Я не могла злиться на того, кто в столь юном возрасте потерял обоих родителей.
– Что касается твоего слишком прямого вопроса… – начала я. – Мама живет в Новом Орлеане с остальными членами семьи. Что касается отца, я понятия не имею, жив он или мертв. Знает только мама, но она молчит.
– Ты с ней часто разговариваешь? С мамой? – низким голосом спросил Ронан.
– Не особо, – призналась я. – Мы не близки.
«И это еще мягко сказано», – подумала я и вдруг осознала, как много рассказала этому парню, в сущности, незнакомцу. Грубая, неотесанная, беспардонная честность Ронана за несколько минут обнажила мою частную жизнь больше, чем кто-либо другой, включая Вайолет.
– Как бы то ни было, возвращайся к работе…
– Я ведь строю этот сарай для тебя, верно?
– Для моей работы. Я делаю украшения. Сейчас я тружусь в гараже, но Биби не хочет, чтобы я дышала парами или спалила дотла дом.
Взгляд Ронана скользнул по кольцу на моем пальце и браслетам на запястьях, потом задержался на коже, поднимаясь к шее, подбородку, рту. Кажется, я ощущала его на себе, и там, куда смотрел Ронан, зарождалась легкая дрожь…
«Нет, я пас».
Я резко встала.
– Кстати