за ленту. У второго – бельмо на вздутом, вылезающем из орбиты глазу. На левом.
Стрелок провел мимо них мула и заглянул в сумрачные глубины конюшни. Единственная лампа еле-еле коптила. В ее рассеянном свете вздрагивала и плясала тень – долговязый нескладный старик в комбинезоне, натянутом прямо на голое тело, поддевал громадными вилами большие охапки сена и размашисто, с уханьем, переваливал их на сеновал.
– Эй! – окликнул его стрелок.
Вилы дрогнули, и хозяин с раздражением обернулся.
– Себе поэйкай!
– У меня мул.
– Хорошо тебе.
Стрелок швырнул в полутьму золотой. Тяжелую, неровно обточенную по краям монету. Она сверкнула и глухо звякнула о старые доски, посыпанные сечкой.
Хозяин вышел вперед, наклонился, поднял золотой, подозрительно покосился на стрелка и, на мгновение задержав взгляд на его портупеях, кисло кивнул.
– Надолго его оставляешь?
– На ночь, на две. Может, больше.
– У меня нету сдачи.
– Сдачи не надо.
– Стреляные денежки, – буркнул хозяин.
– Что?
– Ничего. – Хозяин подхватил уздечку и повел мула в сарай.
– И почисти его хорошенько! – крикнул стрелок вдогонку. – Приду – проверю!
Старик даже не обернулся. Стрелок вышел к мальчишкам, что сидели у поля для шариков. Он еще раньше заметил, что они наблюдают за их перепалкой со старым хрычом. Причем наблюдают с презрительным интересом.
– Долгих дней и приятных ночей, – сказал стрелок, пытаясь завязать разговор.
Нет ответа.
– Вы, ребята, здесь, что ли, живете? В городе?
Нет ответа. Но парень со скорпионьим хвостом на шляпе, похоже, кивнул головой.
Один из мальчишек вынул изо рта лихо скрученную папироску из кукурузной обертки, зажал в кулаке зеленый шарик – кошачий глаз – и пульнул его в круг на земле. Шарик ударил в «квакушку» и выбил ее за пределы поля. Парнишка поднял свой камушек и приготовился к новому «выстрелу».
– Где тут можно поесть? – спросил стрелок.
Один из них, самый младший, соизволил-таки поднять голову. Уголок его рта украшала здоровая блямба простуды, но глаза у него были вполне нормальные и пока что бесхитростные и наивные. Впрочем, в таком тухлом месте эта наивность долго не протянет. Он смотрел на стрелка с плохо скрываемым удивлением, очень трогательным и одновременно пугающим.
– У Шеба бывают бифштексы.
– Это в том кабаке?
Мальчик кивнул:
– Ага.
Взгляды его товарищей сделались вдруг колючими и враждебными. Мальчишке, похоже, придется дорого заплатить за то, что он говорил с чужаком так дружелюбно.
Стрелок поднес руку к полям своей шляпы.
– Благодарствую, парни. Было приятно узнать, что в этом городе есть еще люди, у которых хватает мозгов, чтобы связно складывать звуки в слова.
Он поднялся на