посмотрели друг другу в глаза, вдруг проникшись взаимной симпатией: поселенец на иссохшей его земле, овеваемой пылью, и стрелок на сланцевой тверди, уходящей в пустыню. Он достал свой кремень.
– На вот. – Браун вытащил из кармана спичку с серной головкой и зажег ее, чиркнув по заскорузлому ногтю. Стрелок поднес кончик своей самокрутки к огню и глубоко затянулся.
– Спасибо.
– Тебе, наверное, нужно наполнить свои бурдюки, – отвернувшись, сказал поселенец. – Там за домом – родник, прямо под скатом крыши. А я пока приготовлю поесть.
Стрелок направился на задний двор, осторожно переступая через кукурузные грядки. Родник оказался на дне вырытого вручную колодца, выложенного камнями, чтобы вода не подмывала почву, рассыпчатую, как пыль. Спускаясь по шаткой лесенке, стрелок рассудил про себя, что с камнями возни было минимум года на два: набрать, натаскать, уложить. Вода оказалась чистой, но текла медленно, так что долгое это было дело – наполнить все бурдюки. Когда он заканчивал со вторым, Золтан взгромоздился на край колодца.
– Драть тебя во все дыры. И тебя, и кобылу твою, – предложил он.
Стрелок вздрогнул и поднял глаза. Глубина футов пятнадцать, не меньше; Брауну ничего бы не стоило сбросить вниз камень, проломить стрелку голову и забрать все стрелково добро. Ни полоумный, ни прокаженный так бы не поступили; но Браун – не дурик и не больной. И все же Браун ему понравился, так что стрелок выбросил эту мысль из головы и наполнил оставшиеся бурдюки водой. Бог захотел – появилась вода, а чего там еще хочет Бог, с этим пусть разбирается ка. А его дело маленькое.
Когда стрелок вошел в хижину, спустившись по лестнице (все как положено: жилье устроено под землей, только так можно схватить и удержать ночную прохладу), Браун сидел у крошечного очага и переворачивал в углях кукурузные початки, поддевая их деревянной лопаткой. Две побитые по краям тарелки уже стояли по обеим сторонам выцветшего одеяла мышиного цвета, расстеленного на полу. Вода для бобов только еще начала закипать в котелке над огнем.
– Я заплачу и за воду тоже.
Браун даже не поднял головы.
– Вода – дар Божий. А бобы приносит папаша Док.
Стрелок издал короткий смешок и уселся на пол, прислонившись спиной к стене. Он сложил руки на груди и закрыл глаза. Вскоре по комнатушке разнесся запах жареной кукурузы. Браун высыпал в котелок пакетик сухих бобов, они громыхнули, как камушки. Слышалось изредка повторяющееся тук-тук-тук — это Золтан беспокойно ходил по крыше. Стрелок устал; бывало, в сутки он шел по шестнадцать, а то и вообще по восемнадцать часов, чтобы быстрей оказаться как можно дальше от того кошмара, что приключился в Талле, последней из деревень у него на пути. Причем последние двенадцать дней ему пришлось идти пешком; силы мула были уже на пределе. Как он еще жив – непонятно. Разве что в силу привычки. Когда-то стрелок знал одного человека, мальчишку по имени Шими. Так вот. У Шими был мул. Шими давно уже нет; никого больше нет. Остались лишь двое: сам стрелок и человек в черном. До него доходили какие-то смутные слухи об иных землях, зеленых землях за пределами этого края – их называют Срединным миром, –