Ариадна Борисова

Весь апрель никому не верь


Скачать книгу

новости: утвердили мою кандидатуру на конференцию, и, представляешь, получила предложение из другого города!

      – Какое… предложение?

      – Преподавать в университете. – Она скрылась в папиной спальне и крикнула: – Голодная, жуть! Салат есть еще?

      – Есть немного. – Взволнованный Матюша прислонился к стене у двери в комнату. – Ты согласилась, Вика? Ты решила уехать от нас?

      – В университет? Пока не согласилась, вот хочу с тобой посоветоваться.

      Она хотела посоветоваться с ним! Матюша мгновенно вырос в своих глазах. Сейчас он поговорит с Викой как серьезный взрослый человек и, конечно, постарается уговорить не ехать в университет. Пусть едет на конференцию, это всего несколько дней, зато у папы освободится время разобраться с тетей Оксаной. Она никакой не друг папе и разонравилась ему совсем, стопроцентно, Матюша видел… Все будет прекрасно.

      – Матюша.

      Вика переоделась в серое кимоно с падающими лепестками роз и стояла у входа в кухню. В руках ее переливался папин золотистый халат.

      – Кто-то приходил к вам сегодня?

      «К вам», – отметил Матюша с захолонувшим сердцем и, щелкая зажигалкой под чайником на плите, сделал вид, что не слышит.

      – Кто-то приходил? – повторила она.

      – Папа в обед.

      – Один?

      Матюша молчал. Красноречивее любых его слов был красный зажим для волос в форме краба, вонзивший острые клешни во влажный ворот папиного халата. Красное, ярко-красное на шелке с медовым отливом. Колдунья оставила отравленное яблочко на золотом блюде.

      – Ясно, – тусклым голосом сказала Вика. – Михаил приходил с какой-то женщиной, и она нечаянно забыла эту вещичку.

      «Нарочно! Тетя Оксана прищепила ядовитого краба нарочно», – догадался Матюша и заговорил, бегая глазами, не находя в отчаянии, на чем остановиться. Он говорил, что – да, была тетя Оксана, давняя знакомая папы и дяди Кости, просто пришла проведать, она – стюардесса, летает везде, а как прилетит издалека – заходит проведать, правда, редко, и то надолго не задерживается… Матюша заикался, но говорил без остановки, без точек и пауз, проклиная свое косноязычие и половинчатую правду. Снова лепетал: «Стюардесса, бортпроводница», будто эти слова были магическими и могли что-то изменить, что-то исправить в неминуемом крахе дома. Всей душой и даже кожей Матюша чувствовал, как рвутся лепестки цветка, взращенного с бережной надеждой и, сбившись наконец, пробормотал, что тетя Оксана вообще ни при чем. Вика – лучшая из тех, с кем дружит папа. Самая лучшая.

      Вика сняла очки. Нос у нее покраснел, и выражение лица было такое, будто замерзла, хотя батареи жарили вовсю.

      – Вот как… Много у папы подруг?

      – Нет! Нет! – испугался Матюша. – Он с ними раздружился…

      – Почему? – спросила она, странно морщась.

      – Потому что… потому что у нас теперь есть ты.

      – Я и тетя Оксана?

      – Я не люблю ее, – сказал Матюша тихо. – Я люблю тебя, Вика.

      Она слабо улыбнулась:

      – Смешной…

      Тогда