Александр Куприн

Белый пудель


Скачать книгу

газету – «Непогрешимый». Он как-то, не то шутя, не то серьёзно, сказал Илье Самойловичу:

      – Вот если бы про этот пустырь продёрнуть в фельетоне, тогда было бы дело другого рода… Вы не читали никогда фельетонов «Скорпиона»?.. Какое перо! Так прямо и катает: у Николая Николаича, мол, гордая походка и левое плечо выше правого. Ядовитый господин!

      Скрепя сердце переступил Илья Самойлович порог редакции (в думу он шёл гораздо смелее). В большой комнате, пахнущей резиной и типографской краской, сидело за столом пять косматых мужчин. Все они выстригали из огромных куч газет какие-то четырехугольные кусочки и зачем-то наклеивали их на бумагу.

      Как ни добивался Илья Самойлович, чтобы ему показали «Скорпиона», он не успел в этом.

      – Скажите сначала, зачем вам его надо, – говорили ему косматые мужчины, – разве вы не знаете, что псевдоним сотрудника есть редакционная тайна?

      Однако, когда Илья Самойлович рассказал им свой заветный проект, косматые мужчины сделались откровенны и обещали Бурмину своё покровительство.

      А Сашенька уже не вставала с кровати и лежала в ней бледная, вытянувшаяся, с носиком, заострившимся, как у мертвеца.

      – Хочу в садик, папочка, в садик, скучно мне, папа, – твердила она тоскливым голосом.

      Может быть, её больной организм инстинктивно жаждал чистого воздуха, подобно тому как рахитические дети бессознательно едят мел и известь?

      Бурмин старался согреть поцелуями её худенькие холодные руки и говорил ей неожиданные, трогательные слова, которые становятся такими смешными в чужой передаче.

      Весной, когда иссохшие герани потянулись опять к солнцу, Сашенька умерла. Подвальные бабы обмыли её, и обрядили, и положили сначала на стол, а потом в гроб. Илья Самойлович точно окаменел. Он не плакал, не произносил ни слова и не отводил глаз от маленького бледного личика.

      Только в день похорон, когда убогая процессия проходила мимо пустыря, он немного оживился. На пустыре копошились с лопатами десятка два рабочих.

      – Что же это такое? – спросил Илья Самойлович Яковлевну, свою соседку по подвалу, торговавшую на базаре селёдками.

      – Чи я знаю? – ответила Яковлевна сквозь обильные слёзы… – Кажут люды, що якыйсь садок тут поставлять. Дума… чи як еи?..

      Тогда Илья Самойлович вдруг прерывисто вздохнул, перекрестился, и громкие облегчающие рыдания неудержимо вырвались из его груди.

      – Ну, вот и слава богу, и слава богу, – сказал он, обнимая Яковлевну. – Теперь и у наших деточек свой садик будет. А то разве нам можно на конках ездить, Яковлевна? Ведь это не шутка – сорок четыре копейки туда и обратно.

      Чудесный доктор

      Следующий рассказ не есть плод досужего вымысла. Всё описанное мною действительно произошло в Киеве лет около тридцати тому назад и до сих пор свято, до мельчайших подробностей, сохраняется в преданиях того семейства, о котором пойдёт речь. Я, с своей стороны, лишь изменил имена некоторых действующих лиц этой трогательной истории да придал