располагался кубрик. В средней части, в трюме, перевозили товары, рыбу, птицу, нерпу, моржовую кость. На корме располагалась каюта кормчего.
Туда Яков Осипович и направился, предоставив спутникам право обследовать нос и трюм. Вход оказался заперт, как этого и следовало ожидать. В шторм закрывали всё, что можно, чтобы вода не попадала во внутренние помещения. Ко всему прочему низ у двери оледенел. Чертыхнувшись второй раз, Бекетов достал поясной нож, и стал отбивать наледь от порога.
Он работал, чувствуя спиной неприятное ощущение сверлящего взгляда закоченевшего трупа.
– Нет там живых, – Илко поднялся из трюма и подошёл к Бекетову. – Не доброе тут место… Уходить надо…
– Подсоби-ка мне с дверью, – не слушая его, приказал Бекетов. – Лоцию возьму, иконки поищу. Креста на берегу не оставить, так глядень15 из камней сложим под скалами, куда вода в прилив не достанет. Иконку меж камней оставим за помин души рабов Божьих… Вот и будет им часовенка…
Илко подошёл к нему. Порывом налетевшего ветра сбило ему капюшон на спину.
– Сменный ветер… – сказал самоед. – От берега он… плохо это… Сейчас тут край лохты16 зарупасило17, а может и всё зарупасить.
– Про ветер сам понимаю… Ничего… Мы сейчас быстро управимся… Да и не оторвёт льдины так быстро… Тут наторосило хорошо, да морозцем прихватило. Я больше за ладью беспокоюсь… Не шибко удачно мы встали… Как бы её с якоря не сорвало…
Бекетов поднялся и резко потянул дверь на себя. Самоед не шевелился, глядя на небо.
– Туча идёт, – узкие глаза старика стали совсем тонкими полосками, когда он взглянул на выползающую из-за скал свинцово-синюю громаду облака. – Низко она… Буря будет…
Бекетов заглянул внутрь казёнки.
Так повелось, что на малых судах часто кормчие были главными лицами, выполняя функцию капитанов и командуя артелью. Настоящие владельцы судов, в частности купцы, оставались на берегу, сдавая свои суда промышленникам в аренду. Следовало забрать все имеющиеся на борту бумаги, чтобы позже предоставить их в Архангельское адмиралтейство.
Оставив двери открытыми, чтобы дневной свет проникал в помещение, Бекетов бегло осмотрел нехитрое убранство казёнки. Оно было простым: кровать с наваленными на неё шкурами, что использовались вместо одеял, рундук18, да письменный стол. В его ящике лежала старая лоция, пара каких-то писем, да кошель с тремя рублями с полтиной.
Яков Осипович сначала положил кошелёк на место, но потом не удержался и потянул его в карман.
– Вы уж не обессудьте… Деньги вам не к чему, а я вам, мужички, на те деньги лучше панихиду закажу, – пробормотал Яков Осипович неизвестно кому.
Тут ему показалось, что в темноте что-то шевельнулось…
Он резко обернулся, но никого не увидел.
– Илко, ты, что ли шумишь? – спросил он в двери, зная, что самоед остался снаружи.
Не дожидаясь ответа, Бекетов, сунув бумаги за пазуху и крепко подтянув пояс, чтобы они не выпали,