как времена меняются, – ответил Леонард.
Оглядевшись, я увидел, как люди по очереди заходят через другую дверь, боковую.
– А это кто? – спросил я старика.
– Дарования. Записываются на выступление.
– Тогда пошли, Хэп, – сказал Леонард.
И мы встали в очередь вместе с дарованиями.
– Веселее, чем цирк с обезьянами, – сказал я. – И таких, как ты, пускают, Леонард.
– Ну, сэр, точняк, что этим заправляют белые голодранцы. Точняк.
Внутри сидел за столом невысокий мужчина. Сделав скучающее выражение лица, он спросил наши имена, и мы их назвали, без фамилий. Леонард сказал, что мы исполним песню.
Конечно же, мужик не нашел нас в списке.
– Мы в программе, – сказал я. – Звонили заранее, и все такое. В Овертоне нас считают уникальными.
– Овертон такого размера, что его переплюнуть можно, – сказал мужчина.
– Угу, но мы здесь, и мы не маленькие.
Он ненадолго задумался.
– Вот что. Есть двое парней, которые играют на волынках и которые отменили выступление. В прачечной килты потеряли или что-то вроде. Я отдам вам их место. Вы не регистрировались, но так сойдет. Так будете петь?
– Аки птички долбаные, – сказал Леонард.
Мужик поглядел на него и медленно улыбнулся. Вряд ли Иисус всегда пребывал в доме сем. Он махнул нам рукой, и мы пошли дальше.
– Певцы? – переспросил я.
– Уникумы, – ответил Леонард.
Все сработало, и нас отвели за кулисы. Там уже вовсю готовились. Старый мужчина в чем-то вроде сержантской формы, толстый и лысый, дышащий так, будто ему не хватало кислородной подушки, держал куклу для чревовещания, одетую рядовым, в пилотке, и все такое. Скажу я вам, терпеть я не могу чревовещателей. Когда я был ребенком, как-то вечером увидел старый фильм «Глубокой ночью», из нескольких новелл. Одна из них была про чревовещателя, чья кукла отняла у него жизнь. Перепугался до чертиков. Потом нервничал, только увидев кусок дерева, вырезанный для куклы. А эта кукла выглядела так, будто над ней поработали крысы и человек с ножом для колки льда.
– И давно этим занимаетесь? – спросил я.
Он со свистом вдохнул, прежде чем ответить.
– Я зарабатывал этим нормальные деньги. А сейчас никуда не берут, только на эти шоу дарований и детские праздники. Не так все хорошо, как прежде. У них теперь этот клятый Интернет есть. Ох, парни, вы же на меня не наябедничаете, а? Они же хотят, чтобы мы слова лишнего не сказали.
– Ни хрена не скажем, – ответил Леонард.
Старик рассмеялся.
– У вас ничего выпить не найдется, а?
Мы сознались, что нет.
– Ну и ладно. Просто спросил.
Он немного тряхнул куклу, поднялась пыль.
– Рядовой Джонсон пообносился. Жена раз ножом его ткнула, а еще меня им по голове молотила. Повреждения были и у меня, и у него. Сознание потерял, старый пердун, а очнулся в памперсе.
Усмехнувшись