быстро истекло, все попытки соблазна провалились. Расстроенный Ротозеевич подумывал о том, чтобы хотя бы самому получить удовольствие.
– Ну вы приходите! Что эти два дагестанца – плюнут по полраза, через 2 часа буду свободна, – она небрежным жестом руки пригласила мнущихся у входа бродяг в свои владения. Люру не показалось. У нее были предпочтения и симпатия в голосе. А денег стало жалко.
Они зашли за станцию, где было потише, закурили, и Ротозеевич вывалил все, что узнал: что Люра давно уже пытаются поймать на чем–нибудь, но поводов как–то нет; что человек от заместителя управления по зарубежке давно уже взят в службу рабочим и тайком вникает во все дела.
Последний паззл занял свое место в картине. Он вспомнил человека, который то и дело мелькал возле компьютеров с его коллегами по должности. Голос из рации оповестил об успешном окончании закачки.
– Последняя, – Люр достал еще одну сигарету.
На следующий день, вручив каждой из дам лично в руки по требуемому документу, Люр просматривал новостные ленты, с уже присутствующим в кабинете физически, но все еще "бескаркасным" руководителем службы. Мужики убежали с отчетами, предварительно засвидетельствовав свое почтение за предоставленную возможность заработать, коллеги растворились в отгулах и по делам. Только товарищ Ухов умышленно громко мешал сахар в чае, жевал печеньку и ждал начала спектакля.
– Как пишется "несоответствие"? Вместе? – стучать по клавиатуре было очень трудным занятием, но ему было надо, – а "несвоевременность"?
– Думаю, да, – Люр уже распечатал заявление сегодняшней датой, молчал и улыбался. В этой пьесе он был на коне. – Слуга двух господ, – не сдержал он смешок от проскочившей мысли.
Надо сказать, что алкоголиков Люр переносил очень плохо. Особенно, когда те пытались его учить и командовать. Горящие глаза и застывшая на лице улыбка не несли ничего хорошего. Это была одна из таких ситуаций.
– Ты же пожизненный ответственный за тестирование оборудования, чего сидишь? – отхлебнул чайку Ухов.
– Я уже сходил. Ребята еще канистры с соляркой не попрятали. Все хорошо, вчера все работало, не переживай. У них претензий нет.
– Значит… Значит. Завтра я хочу, чтобы ты присутствовал на объекте, – никак не получалось включиться у руководителя.
– Надо бы помочь человеку, – подумал Люр, почему–то прорычав слова про себя.
– Не было такого уговора. Едет коллега, он в курсе. Без вас уже все порешали, – сказал он вслух, сбиваясь на хрипящий голос. Последнее слово стало красной тряпкой для мутно–желтых глаз Бендэровича. Ухов молчал. Он сдержал свое слово. Звонил и вводил в курс дел.
– Сейчас идешь на тестирование, затем на основании моей докладной пишешь две объяснительные, готовишь акт о готовности оборудования, акт о вчерашнем объекте, месяц, соответственно, тоже за тобой. Я пока в журнале распоряжений уведомлю тебя официально. Завтра едешь на объект.
– О как!