моргнула – и посмотрела ему прямо в глаза. Терин расплылся в счастливой улыбке. Можно было подумать, что Фэйт одарила его поцелуем.
– Что там у тебя, милая? – спросил Шраон. – Дитя?
Фэйт подняла глаза на кузнеца, и в тот же миг ее лицо исказила ужасная гримаса. Девушка резко отпрянула и принялась что-то тараторить в том же ритме, в каком только что напевала. Аннев успел разобрать лишь самое начало – что-то о свете и тьме, – а после все слова слились воедино. Перед глазами поплыл туман, а когда Аннев вновь попытался сосредоточить взгляд на Фэйт, той нигде не было видно. Девушка словно сквозь землю провалилась.
– Кеос! – выругался Брайан, отскакивая от места, где еще секунду назад стояла Фэйт. – Куда она подевалась?
Некоторое время все шестеро молчали, недоуменно озираясь по сторонам.
– Сдается мне, ее здесь и не было, – произнес наконец Шраон.
– Мы что, говорили… с призраком?
– Похоже на то, Титус. Другого объяснения у меня нет.
Кузнец нахмурился и крепче сжал рукоять алебарды.
– Никогда мне этот лес не нравился, – пробормотал он. – Пора в путь. Чем быстрее уберемся отсюда, тем лучше.
Поначалу они продвигались довольно медленно: приходилось часто останавливаться, чтобы выломать слишком густые кусты или приподнять застрявшую между кочками и рытвинами телегу. Вскоре, однако, благодаря слаженным действиям им удалось преодолеть самую сложную часть пути, и уже через полчаса телега, запряженная черной кобылой, катилась по плотно утрамбованному Восточному тракту. Шраон с Фином вели лошадь под уздцы, Терин с Анневом шагали слева и справа от повозки, а Брайан и Титус шли позади.
Не прошло и часа, как им встретились первые путники. Пятеро всадников в черной броне сопровождали группу из двадцати пяти мужчин, одетых в простую крестьянскую одежду. У каждого из крестьян была красная повязка на руке, а на плече лежало копье. Шраон, настороженно оглядев группу, направил кобылу к обочине дороги, чтобы пропустить солдат.
– Это новобранцы, – шепнул он. – Идите спокойно, не поднимая глаз, и спрячьте оружие.
Фин, чертыхнувшись, быстро стащил с себя булавы и кинжалы и бесцеремонно побросал в телегу. Аннев снял с пояса фламберг и спрятал его среди поклажи вместе с шипованными наручами. Дальше все двинулись молча, и, когда отряд поравнялся с ними, никто не поднял головы, как и велел Шраон. Вот новобранцы прошли мимо, и вся компания уже была готова с облегчением выдохнуть, как вдруг один из всадников развернулся и неспешным шагом направил свою чалую лошадь к повозке. Шраон, ругнувшись себе под нос, дернул за поводья, и лошадь остановилась. Пару мгновений спустя к ним подъехал солдат. Перегородив им дорогу, он вскинул руку и ткнул пальцем в Терина:
– Эй, парень! Да, ты. Куда направляешься?
Опешивший Терин украдкой взглянул на Шраона и пролепетал:
– Я… мы… в Лукуру.
Всадник усмехнулся и, пришпорив лошадь, подъехал ближе.
– Какой-то ты неуверенный. Наверное, ты