пользоваться благами своей внешности гораздо раньше, чем Шура начала задумываться об этом.
– Тебе нравится мое новое белье? Я его к твоему приезду заказала, – скользит она наманикюренными пальцами по напряженными бедрам, повернув голову из-за плеча.
– Нравится, – отстранённо рассматриваю Ларису. Ее изогнутую спину, густые темные волосы.
Чтобы соблазнить мужика, она никогда не пыталась использовать его желудок. Она неплохо управляется с другими частями тела. Не хочется, чтобы Сашка становилась такой. Еще в детдоме я дал строгий наказ держать ее в максимальной изоляции от противоположного пола.
«Не берег ли ты эту крошку для себя?», – думаю про себя, но мысль отметаю.
Такому, как я негоже быть счастливчиком. Такому как я, подходит вот эта извивающаяся шлюшка, умело елозившая по еле приподнятому члену.
Она давно не возбуждает так, как в юности, когда она была подружкой трех мушкетёров. Так мы с друзьями называли себя в школе и позже в институте.
Один из них стал ее мужем. Я любовником. Третий врагом. Иногда хочется спросить Ларису, неужели ты не чувствуешь, что мы когда-то свернули не туда.
Становится тошно, но месячное воздержание после командировки дает о себе знать, а мысли о глазах Сашки, излучающих гнев, только добавляют пожара в яйца.
Спустить пар и пойти домой. Ощутить прелесть того, что в доме живет не тишина, а что-то светлоокое и чистое.
Юное создание, которое смотрит на меня как на бога.
И чтобы не развенчать себя в ее глазах так скоро, я собираюсь удовлетворить ненасытную суку. Тем самым дам Шурке шанс еще немного побыть невинной.
Рву трусы под визгливый крик, а следом толкаю Ларису на колени, чтобы сразу снять свои штаны и вставить.
Если когда-то мне хотелось проявить толику нежности, то эти времена давно прошли. А Ларисе никогда эта нежность была и не нужна. Чем жестче, тем лучше. В какой-то момент она к этому пристрастила и меня.
К возможности не сдерживаться, не притворяться человеком, а быть настоящим животным, которое всегда во мне сидело.
Вставляю член на полную длину, чувствуя, как горячая женская плоть облегает со всех сторон. Закрываю глаза, тяну Ларису за волосы и абстрагируюсь от ее криков, которых она не стесняется в доме, где выросла ее дочь. Где растет ее сын. И путь никого из них сейчас нет. И пусть в дом можно пробраться только из моего сада, все равно противно от ее визга и того, как она кайфует от секса без элементарных прелюдий и поцелуев.
Так же тошно, как от этого кайфую я. Потому что не заслужил в этой жизни ни ласки, ни любви. Особенно такой светлой девочки, как Саша, которая ценой собственного счастья готова защищать брата.
А кого готова защищать Лариса, кроме самой себя? Никого.
Но мы с ней одного поля ягоды. Бездушные ублюдки без совести и морали. И единственная попытка ее восстановить – это помочь детям тех, чью жизни мы с Ларисой погубили. Страшно подумать, скольким таким я должен помочь.
Но выбрал детей, которые смогли сами выбраться из горящего дома. Смогли сами выжить, несмотря ни на что, и остаться людьми.
От