ножкой, из которой сочилась кровь. В центре на ковре, подняв голову над яркими кольцами гибкого тела, грозно шипела змея. ДикСан медленно ходил вокруг неё. Он осторожно переступал, не отрывая глаз от широкой змеиной пасти, из которой то и дело выскальзывал тоненький раздвоенный язычок.
Уля тут же вспомнила слова ДикСана, что он никак не сможет защитить сына. И поняла, что должна что-то предпринять. Пока внимание гадины было приковано к плавно движущемуся силуэту, она выскользнула из помещения и быстро вернулась с ватным одеялом. Расправила его и встала напротив ДикСана.
Он замер. Женщина слегка постучала каблучком по полу. Шипящая голова обернулась в сторону звука. Ульяна набросила одеяло на змею. ДикСан вскочил поверх покрова и через него вцепился во что-то зубами. Таким грозным своего царственного подопечного Кормилица ещё никогда не видела. Перед ней возник сильный, бесстрашный воин. Глаза его метали молнии, шерсть на спине вздыбилась и начала излучать нестерпимый жар. Смотреть на эту борьбу было жутко.
Уля бросилась к малышу, который уже стёк на пол и прерывисто дышал. Лапа распухла, глаза остекленели. Она сняла с ноги гольф, уверенно наложила жгут выше места укуса и побежала за валокордином. Когда вернулась с мензуркой, ДикСан стоял рядом с сыночком и нежно лизал его неподвижные глаза. Задушенная тварь лежала у кромки одеяла. Валокордин с трудом удалось влить в зажатый рот Ладиса. Змею запаковали в мусорный пакет. И рванули в ближайшую больницу. В приёмном отделении вытряхнули гадину из мешка в мусорное ведро, упросили врача подобрать противоядие. К неописуемой радости нужный антидот нашёлся.
Вечером Ладис начал оживать, глазам вернулась подвижность, отёк на ноге заметно уменьшился. ДикСан и Кормилица не отходили от лежака, на котором распростёрся беспомощный пострадавший. И в этом была их сила. Неважно, кто кому служил все прошлые годы, кто чьи указания выполнял, главное, результат был очевиден. Жизнь продолжалась. И как только солнце село, ДикСан торопливо заговорил:
– Скорее неси живило. Каждые десять минут по чайной ложке в течение двух часов.
Не один месяц прошёл с того страшного дня. Пуще прежнего Ульяна наблюдала за молодым воспитанником. Понимание собственной ответственности за Ладиса многократно возросло.
Зимой она опять услышала долгожданную мелодию телефона:
– Ну что, бабушка, внучку прописывать будешь? Или занята слишком?
Так Уля узнала, что её любимая Беллочка стала мамой. Она сожалела, что не посчастливилось опекать свою «капельку» во время беременности, поддерживать проверенными советами и нежной заботой. Но про эгоистические материнские амбиции сейчас нужно забыть. Все живы и здоровы. А это главное.
Глава 4
С той поры прошло немало лет. Дочь так и жила своей семьёй отдельно от матери. Внучка подрастала вдали от бабушки. Ей дали странное имя Ксения, что означает «чужая, чужеземная». Как-то малышка пришла из садика и спросила