преданность поддерживал всю семью Николая. Жена Николая работала у них управляющей всего офисного и домашнего хозяйства. Дети учились в хороших вузах. Да, безусловно, во Владе были хорошие черты, но он мог проявлять великодушие только к тем, кто был ниже его по статусу. Чтобы в очередной раз напитаться их поклонением и экзальтированными приступами восхищения.
Без вариантов, к подруге ночевать. К маме или сестре ехать совсем не хотелось. Опять начнутся нотации на тему, как ей повезло, а она, дура, не ценит своего счастья. Сандра зашла в поезд и присела в середине вагона. Ехать было далеко: подруга снимала квартиру на другом конце Москвы. Пассажиры в вагоне поглядывали на Сандру с большим интересом. Таких женщин редко встретишь в общественном транспорте. Кашемировое пальто фиалкового цвета, такого же оттенка сумка из кожи высочайшей выделки с замком из желтого золота, лайковые перчатки оттенка цветущей сакуры до середины предплечья, замшевые сапоги цвета пудры вверху и непонятного теперь цвета у подошвы. Высоко взбитые густые локоны медового цвета, фарфоровая кожа, тонкий нос, пухлый очерченный рот и прозрачные небесно-голубые глаза.
Как же это могло с ней произойти, что она, так любящая эмоции, превратилась в почти бесчувственное бревно? Как она себе это позволила? Неужели Владу и вправду удалось ее купить? Она полюбила, потом чувства угасли, но она продолжала быть с ним. В душе – пустыня Сахара. А она ничего не делает, чтобы это изменить. Плывет по течению сытой жизни. Нет чувств, есть инерция. «Что делает меня счастливой? Брр, что за глупости, вопрос как на самом дурацком психологическом тренинге». Мысли роились в голове у Сандры, когда она вышла из вестибюля станции. Нужно было идти еще минут пятнадцать до дома Ариадны. На самом деле подругу звали Алла, но с недавних пор она попросила звать ее Ариадной. Ну, Ариадна так Ариадна. Хоть Мата Хари.
Сандра почувствовала, что замерзает, и прибавила шагу. Срывался снег, и ей было так зябко и грустно, что она начала реветь. По-настоящему, как в детстве, навзрыд. Перепрыгивая через лужи и шмыгая носом, Сандра пробралась к подъезду подруги и нажала на кнопку домофона. Дверь в подъезд поддалась – слава Богу, подруга на месте, не надо заплаканной объясняться со старушкой-соседкой, у которой Ариадна обычно оставляет ключи от квартиры, уезжая.
Ариадна открыла дверь в странном одеянии. На ней был блестящий фиолетовый плащ и фиолетовые туфли с золотой пряжкой фасона эпохи Наполеона Бонапарта.
– Привет, Ари, извини, что без звонка. Ушла от Влада. Переночую у тебя? – расстегивая молнию на сапогах и одновременно разыскивая взглядом тапки, всхлипывала Сандра.
– Бонсуар, мон ами, – промурлыкала Ари, – конечно, оставайся, живи сколько нужно!
– Ты одета, уходить собралась? У меня ключи от квартиры в машине. Машина на паркинге, ехать за ней сегодня – значит встречаться с Владом, а я этого не хочу. Не говори