вовсе ни к чему развлекать меня светской болтовней. Я прошу прощения, что прямо-таки заморозил тебя своим ответом, но тебе не стоит волноваться из-за моих дел. Просто моя матушка считает, что я даже глазурь с пудинга без твоей помощи не осилю.
– Я польщен. Признаться, я думал, будто она считает, что я дурно влияю на тебя.
– Так оно и есть. – Френсис задумался. – И это-то и подозрительно. Если мне что-либо не понравится во время ужина, лучше не ешь этого.
Николас расхохотался.
– Не ищи в ней Лукрецию Борджиа! Не думаю, что твоя матушка отважится на такие вещи.
– Ты знаешь, в последнее время я ни в чем не уверен.
– Родители имеют привычку выводить нас из себя, правда? А теперь, сам став родителем, я нахожу, что это весьма неприятная перспектива. Ведь однажды моя дочь подумает, что я старый маразматик, совершенно не разбирающийся в жизни.
Теперь расхохотался Френсис.
– Мне как-то трудно даже представить этакое.
– Мне тоже, но это ничего не меняет.
Какое-то время они болтали о друзьях и семьях, потом прибыл их ужин вместе с сообщением от хозяина гостиницы, что мистер Фернклиф все еще не возвратился. Когда они сидели за столом, Николас заметил;
– Похоже, из-за этого Фернклифа ты примчался сюда?
– Да.
Конечно, было бы противоестественно так и не рассказать Николасу, в чем, собственно, дело, но Френсису вся ситуация по-прежнему казалась подозрительной, поэтому он промолчал.
– И что же стряслось? – спросил Николас, глядя в тарелку с великолепным супом из бычьих хвостов. – Ты же знаешь, что от меня так легко не отвяжешься, так что уж лучше выкладывай, что у тебя произошло.
– Но это не моя тайна, – неловко произнес Френсис.
– А-а, в таком случае я не настаиваю. Кстати, я считал, что уже перестал совать нос в чужие дела. Просто что-то в твоем поведении убедило меня, что это касается лично тебя.
Френсис чуть не застонал от проницательности друга.
– Это… это я по другому поводу.
– И тоже не можешь поделиться? Мне оскорбиться?
– Тебе ни к чему мои проблемы.
– Тебе они тоже ни к чему. Так что поделись ими с другом.
Френсис, разрываемый между желанием рассказать все без утайки и неохотой расстаться хоть с мизерной долей своих переживаний, встретился взглядом с Николасом. Нежелание не имело ничего общего с тем легким раздражением, которое он почувствовал, когда Николас зашел в комнату. Потому что в данную минуту, как и обычно, ощущал теплоту и сердечность их отношений, такого он не испытывал больше ни к кому. Все дело в том, что Френсис не знал, как поведать о своей дилемме.
Николас последние годы провел за границей, поэтому ничего не знал об отсутствии хоть какого-то сексуального опыта у Френсиса. И Френсису совершенно не хотелось признаваться ему в этом. Френсис не представлял, однако, каким покажется Николасу, имевшему репутацию опытного любовника, его ночное приключение.
Возможно, быть соблазненным ночью абсолютно незнакомой женщиной совершенно