порез. Я разбудила тебя?
Милн обвел взглядом кухню и лукаво улыбнулся.
– Тем, что резала в темноте яблоко? Да, определенно, стук ножа разбудил меня.
Его глаза блестели весельем.
– С тобой все в порядке?
– Да, Харри Кельнер, как и несколько часов назад, когда ты спрашивал меня об этом.
Элис прошла мимо, и он уловил легкий аромат ее духов.
– Тогда поговори со мной.
Милн остановился рядом с девушкой, наблюдая за тем, как она криво режет остатки яблока.
– О чем?
Нож стукнул о разделочную доску, и Эл, выбрав самую косую яблочную дольку, начала медленно ее грызть.
– Например, о твоем обмороке.
– Мне стало страшно и плохо, только и всего. Так иногда бывает. Я не люблю находиться в толпе.
Девушка оглянулась на Милна.
– Все в порядке. Прости, если испугала тебя. И спасибо за помощь.
– Эл?
Понизив голос, Эдвард выразительно взглянул на девушку.
– Хорошо! – Элисон положила нож, и повернулась к Эдварду. – Что ты хочешь знать?
– Что стало со Стивом и твоими родителями?
Элис покачала головой и медленно отошла к окну.
– У Агны Кельнер нет никакого Стива.
– Брось, Эл! Сейчас ночь, мы здесь одни. Расскажи мне.
Нолан и Эрин Эшби умерли от испанки в 1920 году, когда Стиву было четырнадцать, а Элисон – пять. Они жили в поселке Килтама ирландского графства Мейо, – там же, где и родилась Ли́са (как называл Элисон Стив). Дом, в котором жили Кэтлин Финн, сестра Эрин, и семейство Эшби, стоял на берегу озера Лох-Конн. Он был просторным и уютным, а еще из его окон были видны самые высокие клифы во всей Ирландии.
Маленькая Элис могла день и ночь рассматривать их, а каждого, кто пытался отвлечь ее от этого занятия, уверяла, что в этих обрывах, разрушенных прибоем, живут древние эльфы и феи. По ночам они поют чудесные изумрудные песни, волшебный свет которых окутывает собой всю Ирландию, именно поэтому ее называют Изумрудным островом. И потому, что песни эти волшебные, услышать их может только тот, кто чист сердцем.
Так это было или нет, нельзя сказать наверняка.
В конце 1919 года, понимая, что оставаться в Ирландии, где тогда бушевала война, дольше нельзя, Нолан и Эрин уехали в Великобританию, откуда глава семейства руководил новой железнодорожной компанией, дававшей баснословную прибыль. Стива и Элис временно оставили на попечение Кэтлин, но уже в январе 1920 года, после трагической смерти Нолана и Эрин от свирепой испанки, она стала их единственным опекуном, и, рискуя, все же отправилась в Ливерпуль, туда, где их должны были ждать Эшби.
Дети не были на похоронах своих родителей, и не видели, как их опускают в землю. И может оттого Элисон всегда казалось, что они не погибли, а просто уехали далеко-далеко, – туда, где не ходят поезда новой железнодорожной компании, которой управляет ее папа. Для нее,