в шею, отчего вена на ней напряглась и дернулась, —…оставив свою маленькую жену дома? – она рассмеялась, слегка покусывая мочку его уха.
Харри шумно вдохнул воздух, отодвинулся от Ханны и достал из внутреннего кармана пальто коробку с портсигаром:
– Это ты сделала?
Серебряная крышка переливалась в отблесках уличного света. Губы Ланг довольно изогнулись, она стукнула острым ногтем по крышке и взглянула на сосредоточенный профиль Кельнера.
– Отвези меня, пожалуйста, домой, я очень устала, в лагере сегодня был трудный день. Улица Таль, 19. Холодный дом.
Сглотнув, Кельнер нажал на кнопку зажигания, и мотор «Мерседеса» довольно зарокотал.
Дорога до старого центра Мюнхена заняла совсем немного времени, и скоро Харри и Ханна остановились у нужного дома, расположенного сразу за старой ратушей. Ее острый шпиль по-прежнему указывал в небо. Переживший несколько веков, начиная с четырнадцатого, и огромное множество людей, которые с большой высоты неизменно, на протяжении сотен лет, выглядели по-прежнему крохотно, шпиль молча приветствовал незнакомую пару, до которой, впрочем, ему тоже не было никакого дела. Стоило входной двери закрыться за ними, как круглые часы на вершине башни пробили полночь.
– Выпьешь?
Ханна прошла в комнату, на ходу снимая туфли и отбрасывая их в сторону. Харри отрицательно покачал головой.
– Нет времени.
– О, это я уже слышала, Кельнер! Блондинка откинулась на спинку высокого кресла и со смехом посмотрела на мужчину.
– Какой ты стал скучный, Харри! Раньше ты был гораздо веселее… ладно-ладно!
Ханна улыбнулась, когда Кельнер сделал по направлению к ней пару шагов.
– Это я привезла в модный дом портсигар. Согласись, это хороший подарок, мне обидно, что ты забыл его, когда уезжал от меня в прошлый раз. Поэтому… – блондинка выставила вперед длинные ноги и спустилась в кресле еще ниже, правой рукой расстегивая полупрозрачную блузку. – … я попросила Альму передать подарок тебе.
Блестящие голубые глаза, смеясь, смотрели на Кельнера. При виде его плотно сжатых губ, они заискрились еще больше.
– Агна. Мою жену зовут Агна.
– Пусть так, – прошептала Ханна, вытягивая ногу и касаясь пальцами стопы Харри. – Но я все равно не верю, что ты женат на ней. Она же совсем еще девочка, почти ребенок. А я, – Ланг наклонилась вперед, чтобы Харри лучше рассмотрел ее грудь, – нет. Помнишь, как мы занимались любовью в том доме, прямо на ковре, у камина? Я тогда снова зашила твой шрам, который тебе разрезали в уличной драке, а ты… тогда ты был гораздо сговорчивее, Харри. И веселее. Гораздо…
Кельнер прикрыл глаза, и резко наклонившись к Ханне, прижал ее к спинке кресла.
– Да что с тобой?! Что с тобой стало?
Он тряхнул ее за плечи, и женский хохот раскатился по комнате. Несколько минут Ханна молча изучала злое лицо Кельнера, а затем отвернулась, стягивая на груди расстегнутые половинки блузки.
– Все